Этот человек делал все, чтобы разорить компанию ее семьи, и Руби должна была его ненавидеть, но в этот момент ей стало жаль его. Лицо Джекса, разумеется, почти сразу же приняло свое обычное непроницаемое выражение, словно ничего и не произошло.
Если ей не изменяла память, восемьсот тысяч долларов, принадлежавшие сыну Мейеров, перекочевали в карман Денвера Марони. Неудивительно, что они не слишком обрадовались встрече с его сыном.
Эта публика всегда защищала свое, а отец Джекса совершил немыслимое: воспользовался многолетней дружбой, чтобы обчистить их до нитки.
Руби не давал покоя вопрос: зачем Джекс добровольно идет на это? Он мог казаться холодным и равнодушным, словно плевать хотел с высокого маяка, кто и что о нем думает, но отдавать себя на растерзание толпе из-за грехов отца – это было чересчур.
Должно же это было задеть его! Если только Джекс не сделан из камня. Хотя, судя по виду, с которым он попеременно поглядывал то на часы, то на толпу, как будто ожидая кого-то, это предположение было не так уж далеко от истины.
Сердце Руби замерло в сладкой истоме, но она тут же строго одернула себя. Вряд ли он искал ее. Если вспомнить, чем закончилась их беседа, можно предположить, что следующая встреча состоится уже в присутствии толпы юристов.
Такие парни, как он, так легко не сдаются. Властные, самоуверенные, не принимающие отказа.
Если Джекс Марони нацелился на «Сиборн», спасти ее сможет только вмешательство свыше. Руби подумала, что это неплохой выход – во всяком случае, единственный. Джекс выразился вполне ясно – его интересовал прииск, а вовсе не самый старый ювелирный магазин в Мельбурне.
Джексу было плевать, что Сиборны поставляли тиары конкурсу «мисс Австралия» уже двадцать лет. Ему было плевать, что телезвезды собственноручно писали им благодарственные письма. Ему было плевать, что австралийские актеры, пробившиеся в Голливуде, дефилировали в их драгоценностях по красной ковровой дорожке.
Джексу Марони было не плевать лишь на деньги – его деньги, – а все остальное могло гореть синим пламенем.
Руби не знала, то ли стресс последних дней лишил ее разума, то ли ей срочно требовалось сорвать на ком-нибудь злость, а он оказался под рукой, но она решительно поставила бокал и направилась к нему. Джекс увидел ее, и на его лице промелькнула радость, быстро сменившаяся выражением полнейшего безразличия, которое он, вероятно, репетировал каждое утро перед зеркалом.
– Выслеживаешь добычу?
Он вытаращил глаза от изумления:
– Что, прости?
Она махнула рукой в сторону толпы:
– Большинство мельбурнских ювелиров присутствуют здесь. Ищешь, кого бы разорить?