— Не забывай, что это шутка, — напомнила я.
— Да где ж тут шутки? — удивился муж. — Ты только послушай: "Он держит Вас, любимая Мирэль, в плену! В плену вдали от всех! Но я буду Вашим рыцарем! Я выпущу кишки супостату и освобожу Вас!".
— Он уже это предлагал, повторяется, — заметила я.
— В следующем письме, кстати, очень коротком, буквально два предложения, он извиняется за "некоторую грубость изложения". И просит тебя мысленно заменить "выпущу кишки" на "он падет, сраженный моим мечом"! — качая головой, продолжал жаловаться муж.
— Ты сам хотел это читать. Я благородно хотела избавить тебя от этого.
— Ценю. Очень тронут, — заверил меня Нэймар, хотя на лице было написано "очень раздражен". — Но в третьем письме он сообщает тебе, что "прикосновение Ваше подобно касанию бархата", и что щеку он теперь долго не будет мыть.
Я расхохоталась. Вскоре ко мне присоединился и развеселившийся Нэймар.
— Это же занимательнейшее чтиво! — сказала я, отсмеявшись и утирая выступившие слезы. — И ты еще недоволен!
— Ну, это ж я "супостат"… Ладно, с этим оболтусом все ясно, — подвел итог муж. — Кто еще что написал?
— Вот, полюбуйся творением "наглого эльфа", — я отдала мужу листок, а сама взяла следующий конверт.
— Это ты об Эйлине? — не читая, спросил Нэймар. — Пруд с кувшинками?
— Да, — удивленно согласилась я. — Откуда знаешь?
— Он всем это предлагает, — пожал плечами муж. — У него дом рядом. Прогулка обычно заканчивается у него в постели.
Почувствовала, как загорелись щеки. Надо же, а произвел вполне хорошее впечатление… Хотя, чему я удивляюсь? Меня же предупреждали…
Следующие письма содержали комплименты разной степени сальности и приглашения на свидания. Я потянулась за последним письмом.
— Это от Халдара, — прочитав надпись на конверте, вопросительно посмотрела на мужа. Этот эльф показался мне крайне серьезным, я при всем желании не могла представить его за написанием любовного письма. — Не предскажешь, что там?
— Нет, — Нэймар, который вместе со мной хохотал над "любовными посланиями", немного нахмурился. — Я даже сомневаюсь, что там будет хоть один комплимент.
Я раскрыла письмо, но можно было и не вчитываться. Внизу стояла печать суда.
— Ты же говорил, что ты берешь меня с собой не ради слушанья!
Я расстроилась и чувствовала себя обманутой.
— Я все решил с ним еще из Лэнгорда и еще раз обсудил вчера. С ним и с Амматом, — он разочарованно покачал головой. — Не переживай. Никаких слушаний не будет. Им нужен буду только я на пару часов. Наверное, письмо было написано раньше, я разберусь.
Я вложила бумагу в его протянутую руку.