Острый взгляд обжег Тангла, но явно не произвел нужного эффекта. Тогда по щекам женщины хлынули слезы. Она опустилась в кресло и разрыдалась. Так же безутешно и неистово, как на похоронах. Однако и это Руфуса не тронуло. Возможно, причиной были бесконечные слезы по поводу и без, возможно, вспышка гнева позволила открыть Виатрикс с новой менее привлекательной стороны, или все вместе, но впервые сердце не дрогнуло. Оно точно окостенело, покрылось броней.
— Вам ничто не угрожает, — с пугающим безразличием в голосе признался Танцор. — Я отпускаю вас, отказываюсь от ваших услуг, спасаю. Воспринимайте, как угодно.
— Руфус… — всхлипнула та.
— Именно так, — отрезал он. — Вам удалось сделать из меня одного из тех мужчин, которых раздражают бесконечные сопли. Подберите их немедленно, поскольку это уже не действует.
— Ты так жесток, — хрипло отозвалась Виатрикс.
Она достала из кармана платочек, намотала на палец и изящно промокнула чуть припухшие глаза.
— Хватит. — Тангл призвал маску. — Я не Маркус. К счастью для меня и к вашему глубочайшему сожалению. Вы отменный Связной, но все решения здесь принимаю я, а не ваш носовой платок. И еще, пока только я использовал Сэра Хьорта, чем вовсе не горжусь. Эту дружбу разрушить не удастся.
— А знаешь, кого ты защищаешь? — Виатрикс плавно поднялась на ноги. — Твой замечательный Вильгельм своими руками разрушил все отношения с Маркусом. Мне больно вспоминать.
Брови женщины изогнулись, придавая ее лицу выражение подлинного страдания.
— Либо говорите, либо не тратьте мое время, — оборвал театральную паузу Руф.
— Его разлагающее влияние в каждом звуке. — Виатрикс картинно воздела руки к потолку. — Хьорт просто похотливое животное. Чего даже не скрывает. Они с женушкой стоили друг друга. Союз двоих одинаково испорченных и свободных от приличий.
— Надоело, — честно признался Тангл. — В истории вашей неприязни разбирайтесь сами.
На самом деле, Руфус не верил ни единому ее слову. Вильгельм, конечно, несдержан на язык, но стоит узнать его получше, начинаешь понимать, что каждый прячется от суровой реальности по-своему. Кто-то ощетинивается колючками, кто-то играет в безразличие, кто-то в кротость, кто-то цепляет дружелюбную маску, за которую не пробраться снаружи, а Вилли выбрал амплуа развязного пошляка, чтобы никому и в голову не пришло лезть глубже. Такой же образ, как и прочие.
Когда Тангл направился к двери, Виатрикс предприняла последнюю попытку:
— Он изнасиловал меня! — крикнула она.
— Ложь, — не выдержал Руфус.
— Маркус видел синяки на моем теле. — Женщина бросилась к нему, но остановилась на полпути. — Память очистили. Только никто не запрещает вести дневник. Помогает отличать черное от белого. Хьорт обманет, как обманул многих. Ему хватит опыта скрыть свои воспоминания от мальчика, вроде тебя.