– Уточните, пожалуйста.
– Шумел – это раз. Телевизор включил на всю громкость. Я услышала, постучала в дверь, говорю, мол, сделайте, пожалуйста, музыку потише, вы ведь здесь не один!
– А он?
– А он мне нахамил. Я, говорит, заплатил за номер, что хочу, то и делаю!
– Что еще, кроме шума?
– С горничной нашей поругался, с Антониной Ивановной. Хорошая женщина, убирается хорошо, никто на нее никогда не жаловался. А этот… Сначала начал ей выговаривать, мол, номер его плохо убрали, грязь оставили. Она пришла, посмотрела номер и говорит: я, мол, хорошо убрала, а то, что здесь грязь, – так это вы уже успели намусорить. Он так раскричался! «Вы что, – говорит, – со мной еще и спорите?! Клиент всегда прав! Я на вас начальству жаловаться буду!» Так орал! Так орал! Грозился не заплатить…
– Хам, – согласилась я. – Скажите, он все время в номере был? Никуда не отлучался во время обеда?
– Нет, в обед он как раз у себя был. С утра куда-то уходил, а ближе к обеду пришел, скандал учинил…
– Не путаете, это точно был он?
– Как же, спутаешь его! У нас такие, с позволения сказать, клиенты редко встречаются, а этот… Удостоверением каким-то все тряс у меня перед носом, кричал, что статью о нас напишет… Журналист, что ли?
Мы с Андреем посмотрели друг на друга.
– С горничной можно поговорить? – севшим голосом спросил Андрей.
– Сейчас позову, – администратор потянулась к телефону.
Горничная, Анастасия Ивановна, дородная женщина лет пятидесяти, подтвердила слова своей сослуживицы. Да, хам, каких мало. Да, обещал на нее начальству пожаловаться, это на нее-то! Да лучше ее никто здесь не убирается. Да, в обед он был у себя: музыка гремела. А еще за пивом бегал, раза три. Да, после себя столько мусора оставил! Вот ведь паразит! Одних пивных бутылок она штук десять выгребла…
Мы поблагодарили обеих женщин и поднялись в свой номер.
– Ну и что скажешь? – спросил Андрей тоскливо.
– Алиби подтвердилось: Крапивин в момент нападения на жену тусовался здесь, в гостинице.
Я села в кресло и достала сигареты.
– Вот черт! – выругался Мельников. – Значит, этот крендель не при делах… Значит, все-таки это одна из его воздыхательниц… Жаль: так мне хотелось прищучить этого жучару!
Он ходил по комнате взад-вперед и нервно вертел в руках перламутровую зажигалку.
– Не переживай, Андрюша, может, еще и прищучим: он и у меня засветился. Так что я теперь вцеплюсь в него мертвой хваткой!
– Вцепись, мать, непременно вцепись. А я тебе помогу: чует мое сердце, этот журналюга – темная лошадка!
Выкурив по сигаретке, мы с Андреем сходили в ближайшее кафе, перекусили на дорожку, попили кофейку и начали собираться домой.