За два первых года Екатерина Романовна родила дочь и сына, но это не помешало ей и много читать, и вести светскую жизнь. Летом 1760 года она еще более сблизилась с Великой княгиней Екатериной. Екатерина Романовна установила тесные отношения и с родственниками князя Дашкова — Еверлаковыми, Леонтьевыми и Паниными, принадлежавшими к российской знати.
В канун смерти Елизаветы Петровны Е. Р. Дашкова ночью, больная, тайно проникла во дворец и сказала Екатерине, что она будет верна ей до конца, разделит с нею любые тяготы и пойдет ради нее на любые жертвы.
После того как на обеде в честь подписания мира с Пруссией произошел скандал, Екатерина Алексеевна начала форсированно готовить заговор, и вместе с братьями Орловыми ее решительными сторонниками стали муж и жена Дашковы. Они расширили круг заговорщиков, втянув в комплот еще нескольких гвардейских офицеров: преображенцев — капитанов Пассека, Баскакова, Бредихина и поручика князя Барятинского; конногвардейца секунд-ротмистра Хитрово; измайловцев — премьер-майора Рославлева и его брата — капитана Рославлева, а также капитанов Ласунского и Черткова. В заговор был вовлечен и командир Измайловского полка Кирилл Разумовский.
А сама Дашкова привела графа Панина и его племянника генерала Репнина.
Вскоре ряды заговорщиков пополнились за счет возвратившегося в Петербург с театра военных действий генерала Михаила Никитича Волконского.
Среди заговорщиков многие были связаны друг с другом родством и свойством, а Дашковы и Воронцовы отличались в этом более прочих. Так, их близкими только среди названных здесь были: Панины, Бредихин, Репнин, Волконский, а несколько других состояли в свойстве и дальнем родстве. Кроме военных, в заговор были вовлечены директор Академии наук Григорий Николаевич Теплов, практический руководитель Академии, и один из самых авторитетных и грозных иерархов церкви — архиепископ Новгородский и Великолуцкий Димитрий (в миру — Даниил Алексеевич Сеченов).
В то время как заговор набирал силу, Петр III вел себя по-прежнему. Дашкова писала о нем: «Поутру быть первым капралом на вахтпараде, затем плотно пообедать, выпить хорошего бургундского вина, провести вечер со своими шутами и несколькими женщинами и исполнять приказания прусского короля — вот что составляло счастье Петра III, и все его семимесячное царствование представляло из себя подобное бессодержательное существование изо дня в день, которое не могло внушать уважение».
Вместе с тем атмосфера становилась все более напряженной.
Рюльер сообщает, что Пассек даже просил у Екатерины согласия на убийство Петра III. Он и Баскаков подстерегали императора с кинжалами около домика Петра Великого — в парке, на правом берегу Невы, на Петровской набережной, где император любил вечерами прогуливаться с Елизаветой Воронцовой. Часто Петр оставался там ночевать со своею возлюбленной. Заговорщики продумали и другой вариант покушения — ворваться в домик ночью и арестовать императора, а если будет сопротивляться, то заколоть. Причем ни в какой мере не связывать убийство с императрицей, представив этот акт как их собственную инициативу, согласную с волей народа. И хотя покушение не состоялось, но острота ситуации оставалась прежней.