Однако болезнь развивалась, и 3 июля Лидерс вынужден был приехать к Петру Федоровичу. 4 июля больному стало еще хуже и к нему приехал еще один врач — штаб-лекарь Паульсен.
Сохранились три записки командира отряда и начальника ропшинской охраны Алексея Орлова. Из них мы можем проследить за ходом болезни и развитием событий в Ропше.
Первое сообщение: «Матушка, милостивая Государыня; здравствовать Вам мы все желаем несчетные годы. Мы теперь по отпуске сего письма и со всею командою благополучны, только урод наш очень занемог, и схватила его нечаянная колика, и я опасен, чтоб он сегодняшнюю ночь не умер, а больше опасаюсь, чтоб не ожил. Первая опасность — для того, что он все вздор говорит, и нам это несколько весело, а другая опасность, что он действительно для нас всех опасен, для того, что он иногда так отзывается, хотя (желая) в прежнем состоянии быть…» Далее Алексей Орлов сообщал, что он солдатам и офицерам из команды, охраняющей Петра III, выдал жалованье за полгода, «кроме одного Потемкина, вахмистра, для того, что служил без жалованья». (Это был тот самый Григорий Александрович Потемкин, который через двенадцать лет станет могущественнейшим из фаворитов Екатерины II, светлейшим князем и фельдмаршалом.)
«И многие солдаты, — писал дальше Орлов, — сквозь слезы говорили, что они еще не заслужили такой милости».
Впрочем, вскоре они эту малость отработали сполна, что и подтвердили события, произошедшие спустя немного времени.
Во втором сообщении Орлов писал: «Матушка наша, милостивая Государыня! Не знаю, что теперь начать, боясь гнева от Вашего Величества, чтоб Вы чего на нас неистового подумать не изволили, и чтоб мы не были причиною смерти злодея Вашего и всей России, также и закона нашего (т. е. православия. — В. Б.). А теперь и тот, приставленный к нему для услуги лакей Маслов занемог, а он сам (т. е. Петр III. — В. Б.) теперь так болен, что не думаю, чтоб он дожил до вечера, и почти совсем уж в беспамятстве, о чем уже и вся команда здешняя знает и молит Бога, чтоб он скорее с наших рук убрался. А оный же Маслов, и посланный офицер, могут Вашему Величеству донесть, в каком он состоянии теперь, ежели Вы обо мне усумниться изволите. Писал сие раб Ваш верный…».
Вторая записка осталась без подписи. Вернее, подпись была, но чья-то рука ее оборвала. А вот почерк — Алексея Орлова.
Кажется, вторая записка была сочинена и отослана утром 6 июля, потому что именно тогда был схвачен камердинер Петра Федоровича Маслов. Петр еще спал, когда Маслов вышел в сад, чтобы подышать свежим воздухом. По-видимому, к утру 6-го Маслову стало получше, и он, оставив постель, стал прогуливаться по саду. Однако дежурный офицер, увидев в этом нарушение режима, приказал схватить Маслова, посадить его в приготовленный экипаж и вывезти из Ропши вон.