— Вы меня пугаете, — сказала Софи. — Вы думаете, меня забаллотируют?
Мисс Рекстон улыбнулась.
— Вряд ли, ведь вы дебютируете под эгидой леди Омберсли. Она расскажет вам, как надо себя держать, если ее здоровье позволит ей поехать туда с вами. К несчастью, обстоятельства не позволили мне пока занять такое положение, при котором я смогла бы освободить ее от многих обязанностей.
— Простите меня! — прервала Софи, чье внимание отвлекли от разговора. — Кажется, мне машет мадам де Льеван, будет очень неприлично не заметить ее!
Она подъехала к изящной коляске, стоящей у края дороги, и наклонилась с седла, чтобы пожать вялую руку, протянутую ей.
— Софи! — произнесла графиня. — Сэр Горас говорил мне, что я могу встретить тебя здесь. Ты галопируешь против правил. Никогда так больше не делай! Ах, мисс Баррель, позвольте представить вам мисс Стэнтон-Лейси!
Леди, сидящая рядом с женой посла, слегка кивнула и растянула губы в слабую улыбку. Улыбка стала немного шире, когда она увидела мисс Рекстон, подъехавшую следом за Софи, и она наклонила голову — величайшая снисходительность с ее стороны.
Графиня Льеван кивнула мисс Рекстон, не прерывая разговора с Софи.
— Ты остановилась у леди Омберсли? Я немного знакома с ней и заеду в гости. Она уступит тебя мне на один вечер. Ты уже видела княгиню Эстерхази или леди Джерси? Я расскажу им, что встретила тебя, они захотят услышать, как дела у сэра Гораса. Что же я обещала сэру Горасу сделать! Ах, да! Ольмак! Я пошлю тебе поручительство, дорогая Софи, только не надо галопировать в Гайд-Парке.
Она велела кучеру трогаться, послала всей компании Софи слабую прощальную улыбку и вернулась к прерванному разговору с миссис Драммонд Баррель.
— Я не предполагала, что вы знакомы с графиней Льеван, — сказала мисс Рекстон.
— Вам она не нравится? — спросила Софи, не обращая внимания на холодный тон мисс Рекстон. — Многим людям она не по душе, а сэр Горас называет ее великой intrigante, но она умна и может быть очень приятной. Она чувствует нежность к нему, я полагаю, вы это заметили. Мне больше нравится княгиня Эстерхази, а больше всех — леди Джерси, она намного искреннее, несмотря на свой неугомонный нрав.
— Ужасная женщина, — сказал Чарльз. — Болтает без умолку! В Лондоне все ее зовут Тишиной.
— Неужели? Ну что ж, я уверена, что если она об этом знает, то ничуть не обижается, потому, что любит шутки.
— Вы счастливая, если знаете стольких патронесс Ольмака, — заметила мисс Рекстон.
Софи усмехнулась.
— Если честно, то, кажется, мое счастье заключается в том, что мой отец неисправимый ловелас!