Напрасно опасалась Дуся, что могилы Лизиных предков заросли травой, – сельчане следили за кладбищем лучше, чем за селом. На уход за могилками у них хватало сил. Сердобольные старушки, должно быть, наводили порядок на участках своих близких, потом на соседних. Здесь покоились все свои, все острюхинские. Каменные надгробия Анфисы Колывановой и Петра Колыванова были чистыми, на каждой плите лежало по веточке рябины.
Лиза старалась не смотреть на тугие гроздья, пламенеющие на именах бабушки и деда: она любила рябину и не хотела превращать ее в напоминание о самом худшем дне в своей жизни. Печаль переполняла ее, сознание невозвратимой потери терзало душу. Пожалуй, не было сейчас места более подходящего для ее скорби, осознания внутренней опустошенности, чем это молчаливое кладбище.
– Я даже цветов не принесла, – горестно вздохнула Лиза.
Селянин, подвозивший женщин, уехал, но обещал отвезти их обратно, сообщил, по какому адресу его искать. Быстро темнело, скоро кресты стали едва различимы на фоне леса.
– Ну все, пошли уже. Надо еще домой добираться, – поторопила Дуся.
Кто-то спускался по тропе от храма – непонятно, мужчина или женщина, в длинном пальто, на голове не то шапка, не то черный платок. В сумерках издалека было не разглядеть.
Что-то заставило Лизу оглянуться, когда они с Дусей уже отошли от кладбища на приличное расстояние. Тот человек в длинном одеянии стоял как будто там же, у могил, где только что стояли женщины, причем повернулся и смотрел в их сторону.
Избу владельца жигуленка нашли по адресу, здесь же стоял знакомый автомобиль. Постучали в дверь. Хозяин пригласил на чай, но Дусе хотелось поскорее попасть к себе домой, она устала после рабочего дня. На крыльцо вышла старая мать хозяина посмотреть на гостей, перекинуться парой фраз.
– К кому на кладбище приезжали? – поинтересовалась старушка.
– К Колывановым, – ответила за племянницу Дуся. Сама Лиза к разговорам не была расположена.
Старушка присмотрелась:
– Точно, вижу, девонька вылитая Анфиса. Внучка, что ли?
– Внучка, – неохотно подтвердила Лиза.
В других обстоятельствах она бы ухватилась за возможность поговорить о бабушке, о маме, чье детство прошло на глазах нынешних острюхинских старушек, но сейчас Лиза была ни на что не способна. Только и сказала:
– Вы не знаете, кто за могилами ухаживает? Я бы хотела этих людей отблагодарить.
Старушка вместо ответа несколько раз быстро перекрестилась.
– Некого благодарить. Ступайте с Богом, – отмахнулась она. – Поздно уже. Доброго пути!
Лиза попрощалась, с облегчением вздохнула, залезая в машину. Домой, в постель, спать и ни о чем не думать! Все заботы начнутся с завтрашнего дня.