Оставляя мокрые следы на половицах, Володька выбрался из ванной. Он яростно тер полотенцем всклокоченную голову и на меня не смотрел. Я понимал, что он хочет скрыть неловкость за недавний страх.
— Одевайся в сухое, а то опять продрогнешь...
Он раздраженно шевельнул худущими лопатками (без тебя, мол, знаю) и с головой и ногами скрылся в недрах платяного шкафа. Послышались возня и хмурое ворчанье:
— Никогда ничего не найдешь...
Наконец он вылез. Вытащил модную майку, украшенную иностранными газетными заголовками, и новенькие шорты защитного цвета. Майка была ему впору, а шорты велики. Мама купила их Володьке весной, она надеялась, что сын за лето подрастет. Однако Володька вытянулся немного, но в ширину ничуть не увеличился, и штаны болтались на нем, как юбочка. Сползали.
— Ну и жизнь,— капризно сказал он.
— Надень ремень, вот и все...
Володька ехидно заметил, что эта умная мысль ему тоже пришла в голову. Но старый ремешок он потерял на пляже, а широкий командирский пояс подарил... одному человеку.
— Кому это?
— Ну... Женьке. Когда уезжала.
Он вдруг вспомнил что-то, сердито поддернул шорты и схватил со стола белую веревочку. Ловко опоясался ее концом, а весь моток, не обрезая, сунул в карман.
Капроновый тонкий шнур даже на вид был скользким. А узелок с легкомысленной петелькой выглядел совершенно ненадежно.
— Развяжется,— усмехнулся я.— И потеряешь штаны.
— Не развяжется,— рассеянно откликнулся Володька.
У него дурацкая привычка: вот так, между делом, отрицать очевидные вещи.
— Ведь развяжется,— сдерживая раздражение, сказал я.— Через несколько шагов.
Этот тип равнодушно сообщил:
— Мой узелок никто не развяжет. Кроме меня.
— На что спорим? — сухо спросил я.
Он сунул руки в карманы, выпятил живот и предложил:
— Развяжи без спора.
Ну, ладно... Я поставил перед ним стул, неторопливо сел, двумя пальцами взял капроновый кончик и слегка потянул.
Узелок был прочнее, чем казалось. Я потянул посильнее. Гм... Ч-черт... Я разозлился и дернул изо всех сил! И... с чем это сравнить? Представьте, будто вас попросили порвать нитку, а оказалось, что это стальная струна.
Узел не поддался, а Володька от рывка подлетел ко мне вплотную. Я встретился с его сердитыми глазами, и... мы поняли, что обманываем друг друга. Спорим о всякой ерунде, о веревочке, и стесняемся заговорить о главном.
Я взял Володьку за колючие холодные локти.
— Ну, что ты... Ну, давай разберемся. Чего ты испугался?
Он отвел глаза, подумал, глядя в пол. Вдруг сел ко мне на колено и полушепотом попросил:
— Помолчим немного.
— Ну... хорошо. И что будет?