Мишин рассказ развеселил Ивана Васильевича, но он уверил, что это был не ученый, а какой-нибудь завхоз*, который и выдавал себя за кандидата наук. Настоящие ученые не важничают. Чем больше ученый, тем он умнее, а значит, проще.
Рассказ Мальцева о глупом Василии окончательно сбил Мишу с толку, и он потерял всякое представление об ученых. Какие же они бывают на самом деле? Но только не такие, как Мальцев. В этом сразу можно угадать шпиона.
Одним духом взбежал Миша по лестнице и позвонил. Дверь открыла Лена.
– А мы знали, что ты вернешься, – с улыбкой сказала она.
– Мы? – удивился Миша, но сейчас же сообразил и кивнул на противоположную дверь.
Лена также молча ответила утвердительным кивком.
Бураков сидел в кухне и внимательно разглядывал привезенные продукты.
– Ну что? – спросил Миша.
– Ничего особенного. Продукты наши. Подозрительного ничего не обнаружил.
– Ивану Васильевичу звонили?
– Звонил.
– Ну?
– Что «ну»? Ну, приехал немного раньше. Мы же не знали точно, когда он приедет. Теперь надо держать ушки на макушке…
– И не называть меня Леной, – с лукавой улыбкой прибавила девочка.
– А меня Мишей.
– Нет уж… Извините, пожалуйста, Коля. Я тебя называла Мишей раньше, когда его не было, а ты меня назвал при нем.
– При нем? Не ври, пожалуйста.
– Конечно, при нем. Он же был здесь. Где-то внизу на лестнице стоял.
– А он слышал?
– Я не сказала, что он слышал.
– Не будем спорить, друзья, – вмешался Бураков. – Если были ошибки, надо их учесть и не повторять. А теперь так… Вернется он из бани и, как я полагаю, завалится спать. Ну и пускай себе отсыпается. А мы, как ни в чем не бывало, будем жить да поживать да поглядывать. Задача у нас простенькая. Не теряйтесь, не смущайтесь.
– Товарищ Бураков, по дороге мы разговаривали, и он…
– А почему ты не в училище? Почему ты здесь, Миша? – спросил Бураков и, спохватившись, закрыл рот рукой.
Но было уже поздно. Слово вылетело, и вернуть его назад было невозможно.
– Ага-а! Попался! – торжествующе крикнул Миша, а Лена захлопала в ладоши.
– Виноват, виноват… Грубую ошибку допустил. Проговорился, – с деланным смущением признался Бураков. – Видите, какая сила – привычка. Голову мне надо оторвать за такую ошибку. Счастье, что нас никто не слышит… А теперь будем считать, что все мы виноваты, и не будем больше попрекать друг друга. Теперь надо сделать выводы. А выводы такие: следить за собой, за каждым словом, за каждым шагом. Всякие словечки непотребные, вроде «пошамать»*, «утекать»*, – долой, изъять из обращения.
– А разве мы говорим «пошамать»? Я даже не знаю, что это такое. Коля, ты говорил? – спросила Лена.