– А ты знаешь, какой у меня процент ожога? Трех процентов не хватило до критического. Хоронили бы с музыкой, – с заметной гордостью проговорил Вася. – И глубокие есть… на руках прямо до кости.
– Ладно, не хвастай. Мы знаем, – сказал Степа.
– Ты молодец! – похвалил Миша. – Поправляйся скорей. У меня дело будет.
– А какое?
– Дядя Ваня… – многозначительно сказал Миша и при этом огляделся по сторонам.
«Дядя Ваня»… В этих двух словах было заключено так много смысла и они были насыщены такой героической романтикой, что Васька невольно сделал движение. Мгновенно сильная боль отразилась в глазах, а сквозь стиснутые зубы вырвался глухой стон.
– Ты что? Ты не очень, Вася, – с тревогой сказал Миша. – Лежи спокойненько.
– Больно, Вася? – спросил Степа.
– А ты думаешь, нет? – с раздражением прошептал раненый. – Попробуй сам заживо гореть, тогда узнаешь…
Скоро боль утихла, и Вася снова заговорил спокойно. Он заметил под халатом на Степе галстук.
– А ты чего «гаврилку» нацепил, Степа?
– Он теперь у нас зафрантил. Новый костюм купил и ходит по улице без пальто. Задается.
– Ничего я не задаюсь, – обиделся Степа.
– А зачем без пальто ходишь? Холодно же…
– Пальто в починке; а далеко ли до магазина сбегать, – оправдывался Степа.
– Ладно. Мы не маленькие, – не унимался Миша. – Нас не проведешь. Я тебе скажу, Вася, в чем дело. В магазине… знаешь, в «красных кирпичиках», девочка есть, ученицей поступила… Понимаешь? Вот он для нее и вырядился.
– Ну и врет, ну и врет! – сильно покраснев, запротестовал Степа. – Не слушай его, Вася. Это он нарочно выдумывает.
– А чего ты покраснел? – спросил Вася.
– Что?
– Покраснел почему?
– Разве покраснел? У вас тут жарко. Халаты, что ли, греют, – небрежно сказал Степан и, поправив халат, повел плечами, словно на нем была тяжелая шуба.
Смущение Степы говорило само за себя. Над ним часто подшучивали и раньше, но всегда он был спокоен. И вдруг смутился. Значит, Мишина шутка попала в цель.
Под перекрестным огнем насмешливых взглядов Степа смущался все больше и всячески старался показать, что шутка ничуть его не обидела. Он стал внимательно разглядывать потолок, стены, соседние кровати. Чтобы не видеть комичных усилий друга и не расхохотаться, Васе пришлось закрыть глаза. Миша тотчас же толкнул локтем в бок Степу и, кивнув на раненого, встал.
– Довольно болтать, – тихо сказал он. – Нянечка не велела много… В другой раз поговорим. Ты поправляйся, Вася, мы пойдем.
Вася взглянул на друзей и, с трудом удерживая подкатившийся смех, пояснил:
– Ничего, Мишка. Щека, понимаешь, засохла, смеяться не дает, саднит.