– Просили к вечерней смене сделать.
– Это кто просил?
– Главный инженер говорил, что вы обещали…
– Ничего я не обещал. Я сказал, что посмотрим.
– Ну, наше дело передать. Вот бумаги, получайте.
Рабочие ушли. Степан Николаевич несколько раз обошел вокруг прибора, как бы прицеливаясь, с какой стороны лучше взяться за него.
– Есть у нас такая привычка: попробовать! А чего пробовать, когда все уж испробовано. Нужно знать! Запомни, Вася, никогда за дело не принимайся, пока существа дела не понял… Ему, видите ли, свое достоинство уронить неудобно. Лучше прибор сломать… Легко сказать: к вечерней смене…
Он снял кепку, погладил себя по лысине и, хитро подмигнув ученику, спросил:
– А может, сделаем? Как ты думаешь?
– Сделаем, – уверенно согласился Вася.
– Ну, значит, сделаем. Иди сюда. Держи за края, а я винты выверну, и вытащим его оттуда.
Таким образом Вася сделал первый шаг, вступая на трудовой путь…
Прошло три дня. В Мишиной памяти эти дни слились в один. Они походили друг на друга и не содержали чего-нибудь запоминающегося. Обычные обстрелы, воздушные тревоги, однообразная, хотя и трудная работа на «Волхове», столовая, баня, а по вечерам малоинтересные встречи с ворами. Никаких предложений они не делали, и ничего, кроме ругани да воровских словечек, он от них не слышал. По совету Буракова Миша установил с Брюнетом хорошие отношения.
Каждый день мальчик собирался съездить к сестре и порадовать девочку новой одеждой, но дела не пускали.
Приятелей своих Миша не видел. Бураков сообщил, что они устроены на работу.
Один раз он заходил к Лене, но не застал. По словам сторожихи, ее послали на склад за материалом для мастерской. Миша попросил старуху передать девочке сверток с хлебом, рыбой, морковью со своей грядки и ушел. Сначала его огорчила эта неудача, но, подумав, он решил, что это даже лучше. Ему очень хотелось повидать девочку, но он боялся быть назойливым.
На четвертый день события начались с утра. Как и в предыдущие дни, его вызвали в каюту старшего механика. Там ждал Бураков. Он внимательно выслушал сообщения юного разведчика и предупредил:
– Миша, сегодня будь начеку. Положение может проясниться.
– А что? – насторожился Миша.
– Какой ты любопытный! В свое время узнаешь. Все остается по-прежнему, и для тебя ничего не меняется. Сейчас иди на работу.
Шагая по набережной, Миша раздумывал над словами Буракова, но, как ни ломал голову, ничего придумать не мог.
«Что может проясниться? Какое положение?» Он чувствовал, что это предупреждение сделано не случайно.
Миша был прав. Военная разведка сообщала, что немцы готовят удар. Нужно было торопиться. В числе прочих дел Иван Васильевич вчера вечером обсуждал с Бураковым застой в Мишиных делах и решил ему помочь.