Селия резко села на постели, судорожно прижимая одеяло к груди, и огляделась. Она не в своей кровати. Обнаженная. Совсем рядом, у очага, Джексон, на нем только панталоны и расстегнутая рубашка. Света в убогом жилище хватило на то, чтобы разглядеть его хмурое лицо.
Вспомнились события прошлого вечера: бегство по лесу, лесная лачуга, секс с Джексоном.
При последнем воспоминании ее обдало жаркой волной.
Казалось, он почувствовал ее состояние, выражение его лица смягчилось.
В очаге пылали дрова. Он взял ружье и начал его чистить. Последний раз, когда она видела ружье, оно было заряжено. Когда же он разрядил его? И что же все-таки произошло?
— Поспи еще, — тихо сказал Джексон. — Я разбужу тебя, когда придет время уходить.
Он что, притворяется? Или в самом деле думает, что она может спать, пока он готовится к встрече с неизвестными злоумышленниками?
Видимо, так и есть. Не решаясь вмешиваться — какие у нее есть на то права? — она снова легла и стала молча наблюдать за ним.
Его движения были быстрыми и умелыми, как у солдата. Через несколько минут ружье было вычищено. Джексон снова зарядил его. Затем сложил чехол от ружья и убрал его в одну из седельных сумок, перед этим вытащив оттуда жесткую щетку. При этом что-то выпало из сумки. Что-то, похожее на часы.
Он поднял предмет, открыл его и всмотрелся в него. «Нет, это не часы, — подумала Селия. — Очень уж долго он смотрит на циферблат».
— Что это? — не выдержала она и села, придерживая сюртук у горла.
Джексон вздрогнул, переложил предмет из одной руки в другую и протянул ей. Это был довольно большой медальон на цепочке. Она открыла его и увидела три миниатюры — три портрета. Один из них был прикреплен к металлической пластинке посередине, напротив него — второй портрет и отдельно — третий.
— Этот медальон сделал дядин друг, художник, двадцать два года назад, когда мы с матерью приехали в Лондон и стали жить вместе с дядей и тетей Адой. — Джексон указал на портрет бледной хрупкой молодой женщины с темными волосами и слабой улыбкой на губах. — Это моя мать.
Она внимательно посмотрела на портрет, и комок подступил к горлу.
— Она была очень красивой.
— Да, это так, — произнес он сдавленным голосом. — Хотя на портрете она не так хороша. Она была уже больна, когда его делали.
Желая развеять его грусть, Селия указала на портрет блондинки с веселыми глазами.
— Это твоя тетя, верно?
Легкая улыбка коснулась его губ.
— Да, а напротив портрет дяди.
Селия всмотрелась в изображение привлекательного молодого человека.
— Ты похож на него.
— Это невозможно, — усмехнулся он. — Помнишь, я говорил, это муж моей тети — сестры моей матери. Так что он мне не кровный родственник.