На мое счастье, Мерседес, развернувшись, плавно выкатил на дорогу и поехал в противоположную сторону. Повезло! Я прерывисто вздохнула. Итак, сюда мне путь заказан напрочь. Не только из-за бывшего мужа, но и из-за бывшего любовника. Хотя я и понимала, что слова «бывшие» я употребляю лишь в виде собственного пожелания, не совпадающего с желаниями оставленных мною мужчин.
Мы еще немного постояли, и я тихо радовалась, что Семен решил меня отвезти, одна бы я непременно наделала глупостей и попалась. Решив, что мы выждали достаточно, он снял руку с моего плеча, отчего я почувствовала себя обездоленной, и спросил:
— Поедем домой или ты всё же хочешь проникнуть в этот дом?
Меня умилило то, что у него не возникло и тени подозрения, что я совершаю что-то противоправное. Мне очень хотелось проникнуть, как он выразился, в свой собственный дом, но я не решилась. И главным образом из-за того, что не хотела подвергать опасности своего спутника. Гарантии того, что в доме не остался никто из посланцев Пронина, не было. Поэтому я отказалась и лишь попросила медленно проехать по улице.
Семен так и сделал, а я старательно разглядывала верхушки деревьев, возвышающиеся над сплошным забором. Из тех, что были видны с улицы, все казались целыми, и мне несколько полегчало.
Выбравшись за город, Семен заехал на заправку, виновато объяснив, что бензина мало, до Зажимок не доехать. Мне стало не по себе, но я промолчала, не желая паниковать зря. Семен вышел, чтобы заплатить и налить бензина, а я осталась внутри, отчего-то не желая высунуть носа наружу.
И не напрасно. Через пять минут к АЗС подъехал синий мерс. Открылась дверца, и из нее высунулась сначала одна длинная нога, потом другая. У меня от ужаса вырвался беззвучный вопль. Но спортивного типа высокий мужчина, вставший наконец-то во весь рост, был мне незнаком. Пока водитель из смутно припоминаемой мною многочисленной Пронинской обслуги наливал бензин, мужчина вытащил сотовый, набрал номер и сухо доложил:
— В доме ее нет.
Я сразу поняла, что речь идет обо мне, и насторожилась. Форточка машины была приоткрыта чуть-чуть, только чтобы не задохнуться от жары, и мне захотелось приоткрыть ее побольше, чтобы слышно было всё. От этого навязчивого желания меня удержало только то, что этим жестом я привлеку к себе ненужное внимание.
Выслушав ответ, мужчина снова с той же сухостью в голосе заверил своего собеседника, коим, как я догадывалась, был Пронин:
— Наблюдение оставлено. Всё, как вы велели. — Даже мне было слышно, что голос в трубке проговорил что-то на повышенных тонах, и мужчина со снисходительными нотками в голосе ответил: — Не волнуйтесь, всё под контролем!