— Не важно. Давай не будем больше об этом, — скривилась она.
В последующие дни они всего лишь однажды затронули тему Тоби, да и то случайно. Как-то раз ничего не подозревающая миссис Вилнер вполне невинно поинтересовалась:
— Гвинет, а где твой китайский кувшинчик? Я думала, ты держишь его здесь, на этом столике.
— Так оно и было, но… — заколебалась Гвинет, и тут неожиданно вмешался Ван:
— Гвинет влюбилась в одного малыша в «Грейстоунз». Его звали Тоби, и ей пришла в голову блажь подарить ему этот кувшин.
— Ясно.
Гвинет предпочла не смотреть в кошачьи глаза матери, с явным неодобрением следящие за неразумной дочерью.
Ван заговорил о чем-то еще, и опасность миновала… А на следующее утро миссис Вилнер улетела в Париж.
После отъезда матери настроение Гвинет значительно улучшилось, и она вся прямо-таки светилась и загадочно улыбалась. Завтрак наедине с Ваном показался в сто раз приятнее, чем обычно. Муж оторвался от утренней почты и улыбнулся в ответ:
— Что случилось, душа моя?
— Да ничего, просто такое счастье снова остаться вдвоем!
Ван рассмеялся, и Гвинет поняла, что он остался доволен ответом.
Муж находился в отменном расположении духа, и Гвинет начала раздумывать над тем, как бы воспользоваться ситуацией и повернуть беседу в сторону приюта и Тоби. Ей хотелось сделать это как можно более корректно, но прежде, чем она что-то решила, Ван сам обратился к ней с просьбой:
— У тебя найдется время для моей двоюродной сестры Паулы?
— Паула? Что-то не припоминаю такой у нас на свадьбе.
— Ее и не было. Она совсем недавно вернулась из Брюсселя, училась там в школе.
— Значит, она намного младше тебя?
— Не просто младше, она мне больше племянница, чем кузина. По правде говоря, все мои воспоминания о ней сводятся к тому, что в каникулы я кормил ее мороженым.
— Но она твоя любимица?
Ван улыбнулся:
— У меня нет любимчиков, кроме тебя, конечно. — В темных глазах мужа было написано несказанное удовольствие и обожание. — Но Паула — милый ребенок. Веселая, немного дерзкая, но добродушная. Ее родители — люди в возрасте, живут в Норбери в довольно мрачном особняке.
— Звучит не очень весело.
— И я так думаю. И раз уж она обратилась к нам, может, стоит что-нибудь для нее сделать. — С этими словами Ван протянул Гвинет листок, исписанный круглым ровным почерком.
«Ван, дорогой (прочитала Гвинет, и ей стало весело от мысли, что кто-то может обратиться к ее важному мужу в таком экстравагантном стиле), будь душкой, спаси меня! Я, конечно, очень рада вернуться домой, и все такое, но, честно говоря, веселья у нас не больше, чем на кладбище. Для папочки все развлечения сводятся к шахматам, а мама считает, что достаточно раз в месяц выйти в свет посмотреть трагедию Шекспира.