Поток охваченных паникой пассажиров устремился из передних вагонов, вытекая из второго вагона-ресторана и устремляясь все дальше и дальше, пока толпа не забилась в последний вагон; волна, схлынув, все-таки откатилась немного назад, и часть пассажиров осталась в восьмом вагоне. Уильям Гоин остался у стойки бара во втором вагоне-ресторане. Обильно потеющий бармен тоже не покинул свой пост.
— Иди, — не выдержал в конце концов Гоин, прихлебывая виски.
У бармена, крупного негра лет пятидесяти по имени Фрэд Уокер, хватило хладнокровия, чтобы посмотреть в лицо боссу.
— Нам бы не мешало, мистер Гоин, сделать то, что мы должны. Вам в том числе. Я так понимаю, что ничего хорошего ждать не стоит.
В течение нескольких минут, пока продолжалась беспорядочная эвакуация, мониторы показывали обнаженную Гретхен Гоин.
— Иди, Фрэд, — повторил Гоин. — Я еще побуду здесь.
Бармен серьезно кивнул. За свою жизнь он перевидал многие сотни пьяниц. Он видел, как женщины охотятся на мужчин, как мужчины пытаются подцепить женщин, как безусые студенты, зеленея от тошноты, продолжают пить. Некоторым он помогал добрым советом, других отказывался обслуживать. С кем-то ударялся в дискуссию о мировой политике. Ему довелось быть в какой-то мере психологом, другом и консультантом для такого количества совершенно незнакомых людей, что он без смущения мог высказать в лицо человеку все, что приходило ему на ум. Но сейчас он прикусил язык. Он проработал в компании тридцать лет. Наконец, прежде чем уйти, он решился:
— Дети, мистер Гоин, всегда попадают в неприятности. — Фрэд понимал, что отчаяние Гоина никакого отношения к поезду не имеет. — И кто им поможет, кроме родителей? Вы нужны вашей девочке, сэр. Так что идемте со мной.
— Что ты знаешь!.. — поднял голову Гоин.
— Больше, чем вы думаете, сэр. — С этими словами бармен отправился в хвост поезда, но удалялся с достоинством, не опускаясь до бегства.
Гоин рухнул в кожаное кресло у стены и потянулся к ближайшему оставленному стакану. Виски. То, что нужно. Он ясно вспомнил, как сам изучал представленный проект сидений, проводил часы, анализируя предложенный французами план вагона-ресторана. Столько мелочей. Огромное количество мелких, почти незаметных усовершенствований. Но эти мысли лишь ненадолго отвлекли его, и перед глазами снова всплыл ужасающий в своей откровенности образ Гретхен.