Мисс Болам оказалась одним из тех администраторов, которые предпочитают не полагаться на память. Верхний лист раскрытой записной книжки, начинающийся с даты, был весь заполнен заметками, сделанными наклонным, почти детским почерком.
«Медицинский совет — сказать гл. вр. о предложении Упр. охраны здоровья подростков.
Сказать Наглю — про разорванный шнур у фрамуги в кабинете мисс Каллински.
Миссис Шортхауз? Предоставить».
Эти записи, по крайней мере, что-то объясняли, но памятка пониже, явно сделанная в спешке, была менее определенной:
«Женщина. Здесь восемь лет. Прибыть перв. в понедельник».
— Похоже на беглую запись телефонного разговора, — сказал Далглиш. — Конечно, это мог быть личный звонок, не имеющий никакого отношения к. клинике. Врач мог вызвать пациента на обследование или пациент сам попросил его принять. Кто-то, очевидно, рассчитывал пробыть сюда в первый понедельник или быть первым в понедельник. Под рукой дюжина возможных толкований, и ни одно не касается убийства. Может, так? Кто-то позвонил по телефону о женщине, и мисс Болам взялась проверить досье каждой сотрудницы, за исключением себя. Зачем? Установить — какая из них уже бывала здесь восемь лет назад? Нет, все притянуто за уши. Лучше оставим на время догадки и займемся людьми. Думаю, первой надо пригласить машинистку, девушку, которая нашла тело. Этеридж сказал, что она была расстроена. Надеюсь, теперь она уже успокоилась, а не то как бы нам не провести здесь половину ночи.
Дженифер Придди успела прийти в себя. Она, похоже, выпила, и от ее потрясения осталось теперь лишь слабое волнение, которое девушка тщательно пыталась скрыть. На лице, опухшем от слез, выступили пятна румянца, а глаза неестественно блестели. Но свою историю она рассказала довольно складно. У нее была работа в главной канцелярии почти на весь вечер. В последний раз она видела мисс Болам в пять сорок пять, когда приходила в кабинет администратора спросить о назначениях, сделанных пациентам. Мисс Болам была такой же, как всегда. Дженни вернулась в главную канцелярию и в шесть десять находилась у Питера Нагля. Он надел пальто и собрался относить почту. Мисс Придди зарегистрировала последние несколько писем в книге учета корреспонденции и передала ему. Минут пятнадцать — двадцать седьмого к ним присоединилась миссис Шортхауз. Миссис Шортхауз упомянула, что заходила в кабинет мисс Болам, где выясняла вопрос о своем ежегодном отпуске. Питер Нагль ушел с почтой, а Дженни и миссис Шортхауз оставались вместе до его возвращения минут десять. Затем Нагль спустился в подвальную комнату портье, — повесил пальто и покормил Тигра, конторского кота. Дженни помогла ему, и они вместе вернулись в главную канцелярию. Около семи старший портье Калли снова пожаловался на боли в желудке, мучившие его весь день. Мисс Придди, второй медицинский секретарь миссис Босток и Питер Нагль время от времени по очереди занимали место Калли за телефонным коммутатором, но уходить домой он отказывался. Наконец он собрался, и мисс Придди направилась в кабинет администратора попросить мисс Болам отпустить его пораньше, Мисс Болам не оказалось в кабинете, девушка заглянула в служебную комнату медсестер на первом этаже. Старшая сестра Амброуз сказала, что видела, как администратор направилась к лестнице в подвал около тридцати минут назад или еще раньше, так что мисс Придди найдет ее там.