Он вновь посмотрел на лежащие перед ним бумаги, словно желая еще раз удостовериться, что мистер Фоссилвейт ничего не выдумал, а затем проговорил:
— Я думаю, мне следует получше ознакомиться с документами, которые вы принесли, и, кроме того, изучить опись имущества, которую, как я понимаю, составила ваша фирма после смерти отца.
— Одна копия находится в замке, ваша светлость, но другая у меня с собой, и, если хотите, я вам ее оставлю.
— Благодарю вас.
Мистер Фоссилвейт протянул герцогу бумаги и сочувственно произнес:
— Я искренне хотел бы принести вашей светлости лучшие новости, но…
— Вы сказали мне правду, — возразил герцог. — И согласитесь, что, зная, как обстоят дела в действительности, намного легче найти выход из этого столь запутанного положения.
Голос его дрогнул на последних словах: несомненно, герцогу было отвратительно положение, в котором он волею судьбы очутился.
Он прекрасно понимал, что долги, выражаемые поистине астрономической цифрой, прежде всего отразятся на репутации всей фамилии Оттербернов.
— Вашей светлости, конечно, известно, — тихо проговорил мистер Фоссилвейт, — что наша фирма сделает все от нее зависящее, чтобы помочь вам.
Герцог поднялся из-за стола и протянул стряпчему руку:
— Я в этом не сомневаюсь, и мне лишь хочется поблагодарить вас за всю проделанную вами работу, а также за ту деликатность, с которой вы ввели меня в курс этого довольно щекотливого дела.
— Благодарю вас, ваша светлость.
Пожав руку герцога, мистер Фоссилвейт направился к двери. Как только он покинул комнату, герцог обессиленно опустился на стул.
В его мозгу, словно барабанная дробь, с новой и новой силой билось:
— Проклятие, что же мне теперь делать?
В некоторой степени он был даже рад, что с этой проблемой пришлось столкнуться ему, а не Лайонелу. Тот всегда был излишне мягок и скорее всего не смог бы решиться на отчаянные меры, которые требовалось предпринять в такой ситуации.
Во-первых, необходимо закрыть замок.
Сэлдон понимал, что все многочисленное семейство Вернов, считавших замок родовым гнездом, придет в ужас от этого решения. Родственники герцога стекались в замок по малейшему поводу, называя это «собранием рода». Они съезжались сюда на венчания и на похороны, на юбилеи и на крестины, на Пасху и Рождество. Приезжали, чтобы обсудить трудности, с которыми не могли справиться самостоятельно, — и оседали в замке до тех пор, пока с помощью других родственников не находили выход. Герцог знал, что, закрыв замок, он в буквальном смысле выбьет почву у них из-под ног.
«Но что я могу поделать? — спрашивал он себя. — На содержание этой громадины уходит целое состояние».