— Алик, милый, обещаю — я дождусь тебя. Сколько надо, столько и буду ждать. Ты только не бросай меня, ладно? Я так боюсь одиночества. — И заплакала.
Олег судорожно гладил ее волосы, целовал мокрое от слез лицо.
— Ну, что ты, что ты, Иришка? Успокойся! Все выяснится…
Директор встретил Крутова растерянно-боязливой улыбкой.
— Олег Аркадьевич, дорогой, с вами хочет побеседовать капитан Мороз. Из ОБХСС почему-то… Думаю, здесь какое-то недоразумение. Я вам больше не нужен? — обратился к Морозу.
— Спасибо. Когда мы кончим, я позвоню дежурной. Капитан пригласил Крутова сесть, спросил напрямик:
— Прежде всего, Олег Аркадьевич, мне хотелось бы уточнить: где вы были в июне тысяча девятьсот восьмидесятого года?
Крутов помолчал, вспоминая.
— Столько лет прошло, разве упомнишь… Впрочем, извольте! В восьмидесятом, летом, месяца не помню, я вместе с ансамблем был в Ярославле, мы там выступали на конкурсе вокально-инструментальных ансамблей. Заняли четвертое место.
— Из Ярославля возвращались самолетом?
— Естественно. Вот только месяц из головы выскочил.
— Я напомню. Вы прибыли оттуда во вторник, семнадцатого июня, в двенадцать часов тридцать минут.
— И чем же знаменательна эта дата? — искренне удивился Крутов.
— Да как вам сказать?.. — Мороз пытливо взглянул на музыканта. — Не каждый день привозят на самолете сто тысяч рублей. Вот нас и заинтересовало: откуда у скромного руководителя ансамбля, получающего девяносто рэ в месяц, такие деньги?
Крутов обомлел.
— Да вы что? Будь у меня хоть половина, хоть четверть этих денег, стал бы я мыкаться по знакомым да по любовницам?
— Про любовниц мы уже наслышаны, это нас не интересует. А вот откуда деньги, придется рассказать.
— Да что рассказывать? — надрывно закричал Крутов. — Нет у меня таких денег и не было никогда!
— Что нет сейчас этих денег, верю. Потому что в данный момент они у нас. А вот что не было… — Мороз вытащил из-под стола и поставил перед Крутовым спортивную сумку.
— Ваша?
Олег Аркадьевич смотрел на сумку неподвижным, оцепенелым взглядом — да, он видел ее в то роковое воскресенье в доме Полины… Провел рукой по глазам, но видение, преследовавшее его все последние дни, не пропадало: безжизненно сползающее по стене тело… и этот жуткий стон… Зачем он так сильно отшвырнул ее тогда?.. Но ведь была самозащита… Она первая вцепилась ему в волосы… А потом он сбежал… Оставил ее одну… беспомощную… умирающую…
— Повторяю вопрос: ваша сумка? Кругов вздрогнул, словно очнувшись.
— Н-нет. Н-не моя.
— Глупо отпираться, Олег Аркадьевич! В боковом кармашке этой сумки мы обнаружили багажную бирку, по которой и вышли на вас.