— Наберитесь мужества, Таня. Вам предстоит пережить большое горе…
— Скажите же наконец! Я больше не могу! Я не выдержу! Что-нибудь с мамой? Она умерла?
Майя Борисовна подошла, положила ей ладонь на плечо.
— Ничем не могу вас утешить. Ваша мать погибла от руки преступника.
Остановившимися от ужаса глазами смотрела Таня на вещи матери. Подбежала, рухнула на колени, прижимаясь лицом к платью погибшей.
— Мама! Мамочка! Как же это? За что? Как мне жить теперь?
Курсант Белухин вел машину, изредка поглядывая в зеркальце, где отражались сидящие сзади следователь Соколова и Татьяна Дорошина.
Майя Борисовна гладила ее руку.
— Знаю по себе, Таня, — в таком горе утешать бесполезно. У меня тоже… муж погиб. Два года прошло, а рана все не заживает, все саднит.
— У вас, наверно, дети, вам легче. А я одна. Совсем одна. У меня никого больше нет, ни одной родной души. Есть только двоюродная тетка… где-то на Кубани.
— А отец?
— Он умер… погиб, когда мне не было и года… Мама!.. Мамочка!.. — Таня закрыла лицо руками, горькие, беспомощные слезы текли по ее щекам.
Когда Соколова, Таня Дорошина и Николай Белухин вошли в дом, там уже работала оперативная группа, возглавляемая майором Лихаревым. Эксперты-криминалисты тщательно осматривали полированные поверхности, стекла, перенося обнаруженные следы на следо-копировальную пленку.
Гостиная представляла собой картину полного разгрома: все вещи из шкафов, секционных полок были выброшены на пол, тут же валялись в хаотическом беспорядке книги, посуда, мелкие предметы домашнего обихода. В углу белели черепки драгоценной японской вазы.
— Что здесь происходит? — испуганно спросила девушка.
Майя Борисовна бережно взяла ее под руку.
— Простите, Таня, что мы начали без вас, но в доме кто-то уже побывал — возможно, убийца вашей матери. Мы надеемся обнаружить его следы.
— Весь дом перерыт, — сказал подошедший Лихарев. — Преступник явно что-то искал. Но входная дверь следов взлома не имеет, замок открыт без отмычки. У кого еще были ключи от дома? — обратился он к девушке.
— Только у мамы и у меня.
— Таня, у Полины Гавриловны были какие-то драгоценности? — спросила Соколова.
— Были.
— Где они хранились?
— У мамы в спальне. Наверху.
— Пойдемте, Танечка, покажете.
Идя к лестнице, ведущей на второй этаж, следователь критически оглядывала аляповатую обстановку: мебель дорогая, но разностильная, хорошие картины рядом с весьма посредственными копиями. Не квартира — антикварный магазин.
Таня стала подниматься наверх, за ней последовали Соколова и Лихарев. Белухин присоединился к работникам милиции, производившим осмотр гостиной.