Мороз вынул из сейфа пистолет, накинул на плечи ременную кобуру, надел поверх пиджак.
— А оружие все же берешь, — заметил не без ехидцы Лихарев.
— И ты возьми. Мало ли — может пригодиться.
Ехали в машине Лихарева. Мороз давал короткие указания, майор беспрекословно их выполнял.
— А теперь, Юра, стоп. К самому дому подъезжать не будем, пойдем пешочком.
Дачный поселок выглядел опустевшим — холодные осенние ночи даже самых закаленных загнали в город. Однако кое-где над трубами вились кудряшки светлого пушистого дыма. К одному из отапливаемых особняков и направились оперативники. В калитку входить не стали: она отлично просматривалась из окон. Мороз раздвинул в заборе две доски, открылся удобный лаз в заросший деревьями и кустарниками сад.
В доме кто-то играл на рояле — Юрий Глебович узнал этюд Шопена. Сделав Лихареву знак остаться, Мороз поднялся по ступеням, нажал кнопку. Рояль смолк, послышались осторожные шаги.
— Кто там?
— Откройте, Василий Трифонович. Это я, Мороз.
Сказал и тут же шагнул в сторону. Прием проверенный — на случай внезапного выстрела через дверь. Предосторожность оказалась излишней — в открывшемся проеме возникло гостеприимно улыбающееся лицо хозяина.
— Евгений Игоревич? Дорогой! Чему обязан? Проходите, проходите.
— Я не один — с приятелем.
— И приятеля зовите. Сейчас чайку заварим, я как раз достал китайского.
Оперативники зашли в комнату с камином, обставленную добротной современной мебелью. Справа у стены стоял старинный рояль. Лихарев прочел на крышке: «Реtroff».
— Играете? — кивнул Мороз на раскрытые ноты.
— Балуюсь иногда, на досуге, — скромно потупился Василий Трифонович. — Присаживайтесь, сейчас чаек организую.
— И бутерброды будут? С ветчиной?
Вопрос насторожил хозяина. Он не спеша надел пиджак с орденскими планками, застегнулся на все пуговицы.
— Не нравится мне ваш тон, Евгений Игоревич. Вроде бы всегда жили в мире и согласии. Что же изменилось?
— С тех пор, как мы с курсантом Белухиным побывали в вашем универсаме? — уточнил Мороз. — Многое, Василий Трифонович, очень многое.
— Что, например? — игриво полюбопытствовал Чеботарев.
— Например, выяснилось, что не такой уж вы невинный агнец, каким прикидывались долгие годы. И сумка с деньгами, поднятая со дна реки, имеет к вам самое прямое отношение. Курсант Белухин, как оказалось, был абсолютно прав. Интуиция…
— Глас младенца — глас божий? — Чеботарев бросил на стол пачку «Мальборо». — Курите, Евгений Игоревич. Слушаю вас с нарастающим интересом.
— Прекрасно вас понимаю, Василий Трифонович. Это ведь в самом деле дьявольски интересно — раскапывать ваши прежние связи и знакомства, узнавать про ваши нынешние дела и делишки.