Соскочив с коня, Макар оттолкнул собаку и сунул в нору дубинку, но вошла она всего на аршин, может быть, и уперлась. Стал нащупывать Макар поворот под землей. А Дамка рвалась к норе, сердито рычала и даже впивалась в черенок дубинки зубами.
Тогда Макар освободил вход, и собака храбро туда ринулась. Она ушла в нору вся, полностью скрылась в ней. Лыске не пролезть в такую нору, да едва ли бы он и отважился на такое дело. Этот пес хорош на гону.
Макар надеялся выманить, выжить хозяйку из норы и всласть погоняться за рыжей. Но Дамка через какой-то момент вылетела из подземелья, как ошпаренная. Шерсть на груди и на холке у нее выдрана и болтается клочьями. А лиса предпочла остаться в своей пока нерушимой крепости.
Шагах в семи Лыска раскопал другой выход из лисьего жилища и заливистым лаем звал к себе охотника.
— Ах ты, хитрющая кума, — досадливо сетовал Макар, доставая горючую серу и вату. — Не хочется тебе на воле-то погулять… Ну, погоди… погоди дома, поколь околеешь тама.
Запалив вату и серу и опустясь на колени, Макар сунул этот смердящий ком в нору и, увертываясь от ядовитого дыма, несколько раз дунул в жар тлеющей сухой ваты. Дым потянулся кверху, оскверняя девственную чистоту воздуха, но, прижимаемый разлапистыми хлопьями снега, высоко подняться он не мог, а кучерявился безобразными желто-синими клубками возле норы.
Подождав немного, Макар повернул вату горящим боком в нору, поднялся с коленей и стал свертывать цигарку.
— Теперя вот поглядим, как тебе дома-то посидится, — разговаривал с невидимой лисой Макар, сделав первую затяжку и выпуская дым изо рта и из носа. — Покурим вместе: я — табачку, а ты — серки горючей, глядишь, охотка побежать в тебе и завозится.
Однако расчет Макара не оправдался. И цигарку не спеша выкурил, и собаки уж лаять устали, а толку никакого.
— Чего же делать-то мне? — сам себя спрашивал Макар, бестолково топчась то у одного выхода, то у другого. — Ведь ежели она, милушка, околела тама, дак как же ее достать? Лопатки с собой не захватил, да и земля-то мерзлая — без лома не удолбишь.
И тут увидел он саженях в пятнадцати от себя, в мелком густом подлеске, высоко торчащий березовый пень, толщиною более получетверти, а с него обрубок повис аршинный. Бегом бросился Макар к этому пню, ухватил за конец обрубок и, выкручивая его, стал переламывать недоруб. Не вдруг он поддался — топором бы всего разок тюкнуть, а голым рукам не поддаются застарелые промозглые волокна.
— Гляди ты, как верно люди приметили, — приговаривал он, бегая вокруг пня и толкая вперед себя обрубок, — без нужного струмента и вошь не убьешь!..