Еще как может! В каждом из нас проживают две (а то и три-четыре) взаимоисключающих правды. Еще сложнее, коли они не способны ужиться, и регулярно выживают друг друга, а человек и сам не знает, кто он. Как и в других, мы склонны замечать в себе только те качества, которые помогают нам возлюбить себя. И «Странная история» Роберта Льюиса Стивенсона о филантропе докторе Джекиле, против собственной воли превращающемся по ночам в воплощение зла мистера Хайда, — не зря стала классикой. Вечный сюжет, повторяется вновь и вновь.
Так, на работе моя подруга была типичной бой-бабой, которую все подчиненные боялись, как огня. А у меня дома, на кухне, превращалась в ранимое, неуверенное в себе существо, искательно заглядывающее мне в глаза в поисках поддержки. Ее-то я и разделила первой — на начальника и ребенка. Признаюсь, дружить с ней сразу стало намного легче. Поскольку периодически ее профессионально-деспотичное «Я» включалось и на меня, и подружка принималась командовать и распоряжаться. «Стоп, стоп, — вскрикивала я, — быстро выключай начальника. Ты не на работе». (К слову, на три она почему-то не делилась.
И, влюбившись, сходу навязывала мужчине роль папы, если же он отказывался удочерять ее, превращалась в боевого тирана и деспота.)
Вторая моя подруга была по понедельникам порядочной барышней, свято блюдущей догмы и правила, привитые мамой, а по пятницам бросалась во все тяжкие. И оба ее «Я» наотрез отказывались признавать факт существованья друг друга! «Порядочная» доказывала мне, что плохой она быть не может потому, что не может: «Это была ошибка. Я больше никогда, никогда…». «Беспорядочная» просто отмахивалась от своих понедельничных идеалов: «Да ладно тебе!». Пять лет я дружила с двумя разными людьми, незнакомыми меж собой, пытаясь свести их вместе. Тщетно и безрезультатно — ее ипостаси ненавидели свою противоположность и не желали встречаться. Причем одно ее «Я» ругало меня за чрезмерную беспринципность, раскованность и меркантильность, а второе — именовало закомплексованной бессребреницей, не умеющей наслаждаться жизнью. И вот тут-то подружка была совершенно права.
Мстительная, готовая всех понять и простить, заботливая, эгоистичная, трусливая, ломающая догмы и правила, толерантная, непримиримая… все это я. Я мало чем отличалась от нее. Ей очень хотелось быть неприступной и гордой, выйти замуж по любви, родить двух детей. И ничуть не меньше — бросаться навстречу безумным приключениям, кутить, куролесить, испробовать все. С юных лет мне хотелось сделать для мира что-то большое и важное. И ничуть не меньше — увидеть весь мир, стоящий передо мной на коленях. Стать светской львицей. Стать домоседом-философом. Прекрасно выглядеть. Не думать об одежде. Позаботиться обо всех своих близких. Послать всех к черту, чтобы они не мешали мне идти своим путем.