— Что ж, — певец нервно передернул плечами, — здесь не частная территория. — По-английски он говорил бегло, но с большим акцентом, нежели по-французски.
Хейм вытащил из кармана плоскую бутылку виски.
— Не желаете ли выпить со мной, сэр?
Менестрель схватил бутылку. Смакуя каждый глоток, он сначала произнес:
— Ах! — а после: — Простите мои дурные манеры, но мне страшно хотелось выпить. Прозит! — Он поднял бутылку, снова отпил глоток и вернул ее Хейму.
— Прозит! — Хейм сделал большой глоток и сел на каменный причал, прислонившись к палу. Все выпитое бурлило в нем вместе с нарастающим возбуждением. Это была попытка сохранить расслабленное состояние.
Менестрель слез с пала и сел рядом с Хеймом.
— Так, значит, вы не американец? — спросил он. Его голос слегка дрожал, он явно старался сохранить спокойствие и безучастность, в то время как на лице с высокими скулами стыли слезы.
— Вообще-то по характеру я американец, — ответил Хейм, — но мои родители были норвежцами. Я родился на Гее, Тау Кита-2.
— Что? — Лицо менестреля, как и надеялся Хейм, приняло выражение крайней заинтересованности. Он насторожился, выпрямился. — Вы астронавт?
— Служил в военном флоте лет пятнадцать назад. Меня зовут Гуннар Хейм.
— А меня… Андре Вадаж. — Тонкие пальцы исчезли в широкой ладони Хейма. — Венгр, но последние десять лет провел вне Земли.
— Да, знаю, — мягко сказал Хейм. — Недавно я видел вас в программе новостей.
Вадаж скривил губы и сплюнул в воду.
— В интервью вы успели рассказать не слишком много, — закинул удочку Хейм.
— Да, уж они-то постарались вовремя заткнуть мне глотку, — Вадаж расплылся в слащавой улыбке, передразнивая «их».
— Значит, вы музыкант, мистер Вадаж. С помощью любых подвернувшихся под руку способов вы прокладываете путь от звезды к звезде, неся колонистам и нелюдям песни Матери-Земли. Это ведь так интересно, не правда ли?
Струны гитары жалобно вскрикнули от гневного удара.
— Вы хотели рассказать о Новой Европе, но они упорно отвлекали вас от этой темы, — продолжал Хейм. — Интересно знать почему?
— Они получили приказ от ваших драгоценных американских властей под давлением великой бравой Всемирной Федерации. Было уже слишком поздно отменять мое выступление, поскольку оно было объявлено, но мне решили заткнуть глотку. — Вадаж расхохотался, запрокинув голову, его смех напоминал лай койота в лунную ночь. — Что я — параноик и мне только кажется, что меня преследуют? Но что если заговор против меня и в самом деле существует? Имеет ли тогда значение, в своем я уме или нет?
— Гмм… — Хейм потер подбородок, подавив эмоции, готовые вырваться наружу. Он не относился к числу импульсивных личностей. — С чего вы это взяли?