Все.
С начала операции прошло каких-нибудь десять минут, и на экране не старшая сестра, непременный добрый вестник... Кого бы они ни пытались там спасти - это не удалось.
Сарри знала, что надо повернуться и уйти, не дожидаясь, пока доктор Уэда заговорит. Но для того чтобы пошевелиться, нужны были не силы, не воля - нужно было быть просто живой.
А жизнь уже кончилась - секунду назад.
Потому она и не может идти прочь и стоит, окаменев, и в том, что она слышит голос доктора Уэды, нет чуда - ведь еще древние догадались, что несколько мгновений после смерти человек воспринимает звуки, и возле мертвых всегда говорят шепотом...
- Сестра Сааринен! - Голос доктора Уэды звучит властно и бесстрастно, как приказ по космодрому. - Сестра, вы сейчас пройдете в операционную. Вы знаете, кто там находится. Нет, помощи от вас не потребуется. Вас даже не спросят, кто из этих двух Арсиньегасов насто... шесть лет назад был настоящим. Сейчас они равноправны. Но в данной ситуации из двух совершенно одинаковых вариантов нужно выбрать того, кто станет донором. Тогда второй будет спасен. И этот выбор сделаете вы. Вы, Сарри Сааринен.
Он смотрел на нее с экрана, ожидая ответа. Он приготовился к тому, что этот ответ будет неожиданным - от рыданья до хохота. Но того, что произошло, он не мог ожидать, - Сарри бросилась к не успевшей еще раскрыться двери и ударилась в нее всем телом, словно ослепшая птица, и когда створки наконец раздвинулись, она помчалась по коридору, по ступеням, мимо ординаторской - до самого порога операционной.
Только бы не позволить себе передумать.
Осторожно, по-больничному, звякнул сигнал вызова. Дан усмехнулся, хрустнул суставами, подымаясь, и выжал на никелированной спинке своей кровати вполне приличную стойку. Потом оторвал левую руку от блестящей металлической дуги в едва успел ткнуть пальцем в кнопку приема, как правое плечо свело от нестерпимой боли.
- Костоправ деревенский, - прошипел он появившемуся на экране Сиднею. Видишь, как у тебя клиента прихватывает? Не мог склеить по-людски... Ноги моей больше здесь не будет!
- Тела, голубчик, тела. И безгласного притом.
- Ах, извини. Рассыпаюсь в благодарностях!
Сидней искренне рассмеялся:
- Как же, от тебя дождешься! Такие, как ты, только и думают, как бы побыстрее улизнуть - даже не сказав спасибо.
- Давай без инсинуаций - в прошлый раз тебя и в клинике-то не было, когда я улетал. Так что - не виновен!
- Я не о том, - торопливо перебил его Сидней.
Он всегда переводил разговор, когда речь заходила о прошлом. Он не хотел услышать ничего такого, что могло бы решить вопрос: кто же из двух Арсиньегасов остался в живых? Дан тоже старался избегать этой темы, но иногда получалось вот так, как сейчас, - нечаянно... и безопасно. По-настоящему опасным разговор стал только однажды, когда Дан в упор спросил о том, втором.