Страсть и скандал (Эссекс) - страница 19

Шершавая кожа, лишенная бороды, но с намеком на пробивающуюся щетину оцарапала ее, когда он запрокинул ей голову, чтобы целовать изгиб шеи. Она чувствовала, как его зубы скользят вниз по коже, чтобы дразняще покусывать ямку в основании шеи.

— Да, бог мой! Кэт, моя Кэт!

Ее глаза были закрыты. Она кивнула, соглашаясь, в ожидании блаженства, которое разливалось под кожей, как мед. Она не слышала ничего. Ее оглушало биение собственного пульса и хриплое дыхание, вырывающееся из его груди. Ее собственное дыхание сбилось — она задыхалась. Она его хотела. Только бы чувствовать на своем теле прикосновение его губ и рук — прочее не имело значения.

— Дай мне прикоснуться к тебе, — слышала она его хриплый шепот. — Позволь взять тебя.

Пальцы уже развязывали шнуровку ее серого платья, и она чуть не лишилась сознания — в душе расцветало предчувствие сладости, которая успокоит ее страдания.

— Танвир, — прошептала она.

— Да, моя принцесса, да. Я тебя нашел. Ты снова моя.

Она открыла глаза, чтобы взглянуть в его лицо, чтобы увидеть обещание в его потемневших зеленых глазах. Но он не был Танвиром Сингхом. Не был ее возлюбленным. Перед ней был англичанин по имени Томас. Человек, который отдавал ей свое тело, но отказывал в доверии.

И она не его принцесса, потому что он больше не ее Танвир. Даже будь он им, все, что Танвиру Сингху, очевидно, было от нее когда-либо нужно, Катриона как раз в эту минуту столь опрометчиво предлагала ему сама.

От этой мысли кровь застыла в ее жилах.

Уперевшись локтями ему в грудь, она выпрямила спину.

— Боже! Что я делаю? Ведь я вас не знаю.

Разжав объятия, он тихо и грустно рассмеялся, хотя грудь его все еще вздымалась, словно ему только что пришлось бежать. И глаза его, эти смеющиеся, дразнящие глаза, рассматривали ее в упор из-под упавшей на лоб черной пряди волос. Ни дать ни взять шакал, выслеживающий зайца.

— Вы меня не знаете? Тогда позвольте вас просветить, каур. Я тот мужчина, которого вы когда-то поимели грубо и безжалостно, как последняя шлюха.

Катриона вздрогнула. Ей следовало предполагать, что она услышит обвинение, тяжелое, как удар кулака. Ей следовало быть к этому готовой. Стоило отдавать себе отчет — как ни нежны были его поцелуи, его мнение на ее счет было хуже некуда.

Ладно. Если он не простил ее ошибок, тогда и она не простит ему обмана.

— Не называйте меня так. Я вам не принцесса и никогда ею не была. Это вы меня бросили. Бросили там умирать. Или вы забыли? — Она толкнула его в грудь. — Убирайтесь. И не прикасайтесь ко мне.

На сей раз он отпрянул, словно она всерьез его ударила. Глядя на его стиснутые зубы, она поняла — ее справедливое обвинение ударило точно в цель.