Потом все кончилось. Мы были в Вене. Помните эту сцену из „Третьего человека“, когда Гарри Лайм в самом начале исчезает в канализации на большой площади? Это то самое место. Мы очень официально пожали друг другу руки. Потом папа поцеловал меня в щеку. Я знала, что он собирается вниз, в канализацию. Я сказала: „Будь осторожен“, — и на этом сон закончился».
Данный сон представляет интерес для фрейдистского анализа. Здесь присутствуют и соперничество между матерью и дочерью, и инцестуальная половая связь, и даже исчезновение в канализации в качестве заключительной сцены. Основная же причина, по которой я включил описание данного сна, заключается в том, что его содержание значительно шире, чем просто сексуальные отношения отец — дочь. Даже если у любовника опрашиваемой — лицо ее отца, это совсем не значит, что девушка непосредственно мечтает о собственном отце как половом партнере. Только в том случае, если во сне имеет место некая эмоциональная привязанность, какую девушка может испытывать исключительно к своему отцу, мы вправе говорить, что сновидение действительно имеет отношение к инцесту. Другими словами, отец в этом сне не просто символ. Его поведение в сновидении определяется именно тем, что он ее отец, а не просто обладает мужским членом, неважно кому принадлежащим.
Причина, почему необходимо проводить это различие, заключается в том, что признаки инцеста в содержании сна могут ввести вас в заблуждение и заставить классифицировать сон как инцестуальный, хотя на самом деле он может быть о чем-то другом. Если в вашем сне фигурируют отец или мать, присмотритесь к ним повнимательнее и попытайтесь разобраться, что они означают именно в контексте данного сна. Никогда — и это относится ко всем эротическим снам и ко всем толкованиям эротических снов — никогда не пытайтесь подогнать ваш сон под удобную схему.
Последний из нашего списка 20 распространенных снов так же неудобен для толкования и эксцентричен, как лучшие из них, он подчеркивает мой тезис, что сны полны сложных и своеобразных образов.
Сон № 20: мужчина, продавец автомобильных камер, 32 года, Нью-Йорк:
«Видите ли, уже смеркается, и я пытаюсь вернуться домой до того, как станет совсем темно. Еду на машине, типа „Доджа“, по полю пшеницы или ржи. Небо очень мрачное. Я боюсь того, что должно произойти.
Машина абсолютно бесполезна. Непохоже, что она вообще ездит. Из машины она превращается в детский трехколесный велосипед, а потом становится мягкой, как клей для склеивания моделей, поднимаю ее, скатываю в маленький треугольник и кладу в карман.