Подняла глаза и замерла. Кристофер так и не удосужился надеть майку. Сильный торс, широкие плечи — это понятно, все Охотники хорошо развиты, но его тело было как будто в порезах и царапинах, а бок перевязан бинтами.
— Это когти? — тихо спросила Ева и коснулась пальцем особенно глубокой раны.
— Когти, зубы, не знаю, — в тон ответил он, смотря, как глаза девушки наливаются слезами. Она легонько касалась его царапин, как будто желая смягчить его боль, но вдруг отвернулась и украдкой вытерла мокрую щёку.
— Ты любила его? — спросил Кристофер, понимая, что не его раны — причина грусти Евы. Она вспомнила своего жениха, растерзанного вервольфами.
— Эрика? Да, наверно… мы с самого детства были вместе. Он был непохож на других Охотников. Был добрым, мягким.
— Мягкость — скверная черта для убийцы.
— Возможно… садись, остынет, — ответила Ева и сама села за стол.
Он кивнул, ужин выглядел аппетитным.
— Я купил автомобильное кресло, — сказал Кристофер, когда тишина уже начала напрягать. Он не привык разговаривать за едой, но Ева казалась ужасно грустной, её взгляд всё время цеплялся за его раны, а губы едва заметно подрагивали. И если её не отвлечь, она рисковала выпить всю бутылку вина одна. — Артём поправится, и можете сходить в кино или ещё куда он захочет.
— Хорошо, — сипло ответила она и подняла голову. — Я забыла повязку на ноге сменить. Это очень плохо?
— У меня есть бинты, я сменю, — ответил Кристофер, поднялся из-за стола и пошёл в ванную, где хранились все медицинские принадлежности. Вымыл с мылом руки и спустился вниз. Ева уже ждала его. Робко сидела на стуле, теребя край своего халатика и кусая губы. Она всегда кусала губы, когда нервничала.
— Спешила приготовить ужин, потому и забыла о перевязке? — спросил Кристофер, садясь на стул рядом. Поднял ногу девушки и положил себе на колено.
— И это тоже, — улыбнулась она. — Дарьи же нет, а тебе нужно хорошо питаться. Ты против?
— Чтобы меня кормили? — засмеялся он, разматывая бинты. — Нет, не против, но она скоро вернётся. С этим домом я самостоятельно не справлюсь, да и ты готовить не умеешь.
Ева возмущённо открыла рот. Вот нахал! Но тут же отвернулась, не желая смотреть на свою рану.
— Болит сильно?
— Уже меньше, но, знаешь, по-моему, до операции выглядело лучше, — пожаловалась Ева, а Кристофер усмехнулся. Сомневаться в профессионализме Карова не приходилось, он был лучшим хирургом в городе. Жаль только, эта женщина заинтересовала его, а зная горячий нрав этого джинна, надо думать, он обиделся, когда получил запрет приближаться к ней.