Сотня (Морган) - страница 96

Глава 20

Гласс

Гласс преодолела последний лестничный марш и свернула в свой коридор, не опасаясь, что охрана задержит ее за нарушение комендантского часа. Ей казалось, будто она летит, и ее легкие шаги едва ли нарушали покой тихого коридора. Она поднесла руку к губам, еще хранящим память о поцелуях Люка, и улыбнулась.

В четвертом часу ночи корабль был пуст, коридорные лампы светили тускло. Расставание с Люком вызвало у нее почти физическую боль, но лучше уж перетерпеть это, чем попасться матери. Если достаточно быстро лечь спать, возможно, удастся убедить собственный разум, что Люк, теплый и сонный, свернулся калачиком рядом с ней.

Она поднесла большой палец к сенсорной панели и скользнула в дверь.

– Здравствуй, Гласс,– прозвучал с дивана голос матери.

Гласс сбилась с дыхания.

– Привет, я… я была… – промямлила она, подбирая слова.

Ее разум лихорадочно выискивал убедительный повод для ночной отлучки. Но она не могла больше лгать. Не могла. Особенно о Люке.

Бесконечно долгий миг прошел в молчании. В темноте Гласс не могла разглядеть выражение маминого лица, но чувствовала, что та сбита с толку и рассержена.

– Ты ведь была с ним, не так ли? – наконец спросила Соня.

– Да,– с облегчением сказала Гласс; наконец-то ей незачем больше врать.– Мам, я люблю его.

Соня шагнула вперед, и Гласс поняла, что на матери до сих пор черное вечернее платье, а ее губы подведены помадой. В воздухе витал почти неуловимый, исчезающий, аромат ее духов.

– А где ты была сегодня вечером? – устало спросила Гласс.

Все было точь-в-точь как год назад. С тех пор как ушел ее отец, мама редко обреталась где-то поблизости, постоянно отлучалась по ночам и частенько отсыпалась днем. Но сейчас у Гласс не было сил стыдить мать или сердиться на ее поведение. Все, что она почувствовала,– это легкая грусть.

Сонины губы искривились в изуверской пародии на улыбку.

– Ты понятия не имеешь, на что мне пришлось пойти, чтобы защитить тебя,– вот все, что она сказала.– Ты должна держаться от этого парня подальше.

– От этого парня? – переспросила Гласс.– Я знаю, ты думаешь, он просто…

– Хватит,– отрезала мать.– Неужели ты не понимаешь, как тебе повезло, что ты до сих пор здесь? Я не допущу, чтоб ты погибла из-за какого-то уолденского засранца, который вначале совращает девушек с Феникса, а потом бросает их.

– Он не такой! – пронзительно выкрикнула Гласс.– Ты же его даже не знаешь!

– Он тебя не поберег. Ты была готова пойти на смерть, чтобы его защитить. Да он, наверно, забыл тебя, пока ты сидела в Тюрьме.

Гласс передернуло. А ведь правда, когда она оказалась в Тюрьме, Люк начал встречаться с Камиллой. Но Гласс не могла осуждать его за это, ведь, отчаянно стараясь обезопасить любимого, она сама порвала с ним, наговорив при этом ужасных гадостей.