Элла, будущая мать кинозвезды, родилась 12 июня 1900 года в поместье Зайпендааль. Она росла веселой и легкомысленной девушкой, свято убежденной в том, что все в мире делается к лучшему, а прочее можно улучшить, если очень сильно захотеть. Кстати, мечтала Элла всегда по-крупному: желанием ее жизни, по воспоминаниям дочери, было «быть стройной, быть актрисой и быть англичанкой». Элла получила прекрасное, хоть и немного поверхностное образование, достойное истинной аристократки, но на самом деле ее привлекали не науки, а любительские театральные постановки. У Эллы был неплохой голос, выразительное лицо и заметный драматический талант — она мечтала стать оперной певицей, однако родители вместо оплаты консерватории купили ей билет на пароход и отправили дочь к родственникам, служившим голландской короне в Батавии (ныне Джакарта). Оказавшись среди молодых, образованных, скучающих без изысканного женского общества чиновников и их родственников, Элла расцвела — она блистала на балах, с успехом пела на камерных вечеринках, и ее остроумие и красота наверняка вскружили голову не одному поклоннику. Не прошло и пяти месяцев с момента ее приезда в Батавию, как Элла ван Хеемстра согласилась стать женой достопочтенного Хендрика Густава ван Уффорда, также принадлежащего к высшим кругам голландской аристократии. 11 марта 1920 года они обвенчались, а через девять месяцев — 5 декабря — Элла, как и полагается образцовой жене, родила мужу сына, названного Арно Роберт Александр (впрочем, все звали его просто Алекс). Второй сын, крещенный как Ян Эдгар Брюс, появился на свет 27 августа 1924 года, а уже в декабре того же года пара прибыла в Голландию, чтобы тут же подать на развод. Причины его они не указали, но все биографы сходятся в том, что благородный ван Уффорд оказался для романтичной и избалованной Эллы слишком простым и заурядным, если не сказать — занудным.
Почти сразу же ван Уффорд отплыл в США, где, по его словам, ему предложили хорошую работу. Там он вскоре женился на немецкой иммигрантке Мари Каролине Роде — как позже напишут биографы Одри, он предпочел самоустраниться из жизни своей первой жены и детей, покинув семейную лодку при первой возможности.
Как бы ни хотелось Элле независимости, но молодой разведенной женщине с двумя детьми на руках и без личных доходов деваться было некуда, и она вернулась к родителям. Возможно, те надеялись, что их дочь возьмется за ум и станет хоть немного серьезнее; может быть, она и сама этого хотела, но ее непреодолимый оптимизм заставлял ее верить, что в следующий раз будет лучше. Едва оправившись от развода, Элла снова начала флиртовать — в частности, с одним англичанином, с которым познакомилась еще в Ост-Индии, как считается, на Яве, где тот числился почетным консулом, а Элла проводила свой медовый месяц. Его звали Джозеф Виктор Энтони Растон, он был на одиннадцать лет старше Эллы — и, кажется, этим исчерпываются точные сведения о его биографии. Считается, что он родился в ноябре 1889 года в Богемии и его родителями были уроженец Лондона Виктор Джон Растон и австрийка Анна Катерина Вельс. Кажется, в жилах их сына была еще ирландская кровь, подозревают и какие-то азиатские корни, но докопаться до них не удалось еще ни одному исследователю. Фамилию Хепберн-Растон он сочинил себе сам, «для аристократичности» присовокупив к отцовской девичью фамилию своей бабушки, которая, по его словам, была потомком Джеймса Хепберна, графа Босуэлла, — третьего мужа шотландской королевы Марии Стюарт. Чем Джозеф Растон занимался, тоже не очень ясно: часто его называют банковским служащим, хотя исследователи так и не смогли найти банка, в котором бы он работал. Один из его внуков признавал: «Грустная правда в том, что он никогда не занимался никакой работой». Наиболее точно было бы назвать его авантюристом — хотя некоторые биографы видят в его не поддающейся документированию биографии доказательства его причастности к тайным службам. В Ост-Индии Джозеф женился на богатой наследнице Корнелии Вильгельмине Бишоп, на чьи деньги и пускал пыль в глаза голландским деловым кругам. Элла тоже поддалась его чарам: уже скоро он казался ей вполне подходящим потенциальным отчимом для ее сыновей и мужем для нее самой. Растон был красив — статный, с аккуратными усиками и бархатными, по выражению самой Эллы, глазами, — к тому же щедр, остроумен и по-мужски обаятелен. Растона в Элле привлекла, конечно же, не только красота, но — в основном — титул и влияние ее семьи. Титулом он был просто очарован: хотя Элле пришлось ему объяснить, что, даже став ее мужем, сам он не приобретет баронского достоинства, он все равно был счастлив хоть так приобщиться к миру высшей аристократии.