«Стильная вещица!.. Давайте ваш электронный адрес! Куда отправляем?..» Моника сама села за компьютер, набрала свой собственный e-mail. Бельцони сегодня же, придя домой, распотрошит почтовый компьютерный ящик и вынет ее почту. Она из-за плеча поглядела на тонкогубого хозяина. А что, он не так уж и плох. Она встряхнула плечиком, выбившимся наружу из-под открытого ситцевого платья. Гляди, мужик, у меня еще плечики ничего. И губки намазаны перламутровой помадой. И вообще ты, stupido, не понял ни черта, что я иностранка. Ведь я говорю по-русски уже почти без акцента. Моя мать, англичанка Цинтия, тоже великолепно говорила по-итальянски, никто ее на кораблях от итальянки не отличал. Хотя она и была беленькая. Повадки старой путаны проснулись в Монике, вылезли наружу. Мужик клюнул. Он положил руку ей на плечо. Она скинула руку.
«Нет, нет!.. Никакого чая, кофе. Я не могу. Я опоздаю на последний катер в Тамань», – говорили ее губы, а ее глаза говорили: обними, ведь уже так мало земного времени осталось, ведь я же уже старуха, ведь фитиль веселья прогорел весь, без остатка. Когда тонкогубый привлек ее к себе, она уперлась в его грудь руками, отталкивая его, а губы с готовностью подставила для поцелуя. Этот связной будет нужен Бельцони. Задорожный ни в коем случае не бросит рыть тут, в Гермонассе. Хорошие отношенья не помешают. Женщина – это просто вазочка с розовым вареньем вовремя, к столу, к душистому чаю.
… … …
Хруст, как простуженный хрип, газеты, нервно развернутой, чуть было не разорванной. Черная газетная «шапка»:
«НАМ ДОСТАТОЧНО И СОРОКА ВЕКОВ».
Вот оно! Задорожный наконец-то раскололся!
Долго же ждал Кайтох, когда этот упрямый казак расколется. Ну вот, и написали запорожцы гениальное письмо турецкому султану. Все похабное, скандальное, уснащенное матюгами. Нет, конечно, не было матюгов в статье Задорожного, не было. Однако его сильно прорвало, как плотину. Вся накопившаяся горечь, весь гнев хлынули и затопили окрестности почившей на лаврах науки. А разве археология, помилуй Бог, это наука?! Это же ювелирная мастерская которую все время грабят! Где убивают огранщиков; где насилуют прекрасных заказчиц; где моют в крови простые булыжники, и они становятся рубинами, сапфирами и алмазами, а корявые железки – червонным золотом. Отличная статья! Именно такая, какую Кайтох и ждал.
Он хрустел газетой, впиваясь в статью глазами. Он позвал:
– Ирена! Ирена! Или сюда! Хорошо, что ты еще не улетела на Кавказ! Задорожный вывернулся просто наизнанку! Ну, наконец-то… Долго же мы ждали… Все, скандал! Полный и окончательный! Он взбесился, он же не знает никого, кто ему скрутил ручонки, он не знает наших имен… и у него нет фотографий и нет хотя бы одного подлинника из Измира!.. ну он и затанцевал, загарцевал, как конь… У него есть сейчас, правда, козырь. – Кайтох покривил губы. – Бельцони ляпнул, что они там откопали меч. Моника наверняка прислала по компьютеру его изображенья. Гляди, Ирена, как белая вошь перебегает тебе дорогу. Она верная жена… и расторопный работник. А ты?..