– Керамическая дама! – возопил Серега, обнаружив ее на месте, около медно поблескивавшего на солнце таза, выпрошенного на лето у старухи, хозяйки бычков Бычи и Кози, седой Савельночки. – Вы уже на посту!.. Светик, ты пока не мой черепки, а… ты пока поработай лопаточкой, а?.. рабочих рук не хватает сейчас, ну, ты ж понимаешь… немного, ладно?.. а потом садись и мой…
Она все поняла, схватила лопату. Мягкая в глубине земли глина стала маслом резаться, подаваться под ржавым лезвием лопаты. Она рыла и рыла, вгрызалась внутрь земли, и ей нравилась эта мужская работа, это проникновенье внутрь земляной плоти, это отмыканье, слой за слоем, земляных погибельных тайн; вот так и все мы станем землей, прахом, и Екклесиаст прав – из праха человек вышел и в прах возвратится… Все мы станем землей… Она копала и копала землю, и между ее лопаток струился пот, и она понимала теперь труд землепашца, землекопа, крестьянина, охотника, солдата; она понимала и труд гончара, и труд бондаря, и труд корабела, и труд могильщика, что ставит комом земли черную точку над золотой и сверкающей жизнью. Она понимала теперь Мастера. Она чувствовала запах земли. Земля пахла возбуждающе – свежей, только после купанья, кожей, полынно-горькими корнями, пряным и перечным тестом тысячелетий.
Она стала совсем мокрой, как мышь. Она ритмично поднимала и опускала лопату, отваливала пласты земли. Разбивала их лезвием. Отодвигала ногою, пальцами твердые комья, отшвыривала камни, сколы кирпичей. Она врубалась в землю далеко от крепостной стены. И тут ее лопата наткнулась на твердое. Она чуть не упала животом на древко лопаты, внезапно остановившись, прекратив размеренные взмахи. Железо! Или…
Она села на корточки. Стала, как собака – когтями, рыть ногтями яму, отрывая голыми руками брус железа, помешавший ей копать дальше. Сначала освободилась металлическая загогулина, заторчавшая из срезанного земляного края. Древняя посудина?.. Мало ли у жителей Гермонассы было всяких ваз, амфор, кратеров, киликов… Светлана взяла деревянную лопаточку, валявшуюся около таза, и стала откапывать железную штуковину, отбрасывая землю со всех сторон. Уже через минуту ей стало ясно, что железная загадка длинная, наверное, бронзовая, и лежит в земле плашмя, и это не посудина, не чаша, не килик, а это…
Что это?!.. Что… это…
Она рыла и рыла, сжав зубы до боли. Она уже понимала – она наткнулась в земляном море на крупного тунца. Ну, еще немного… еще капельку… железяка подается, она уже может запустить в землю руки, может вцепиться в нее черными ногтями, потянуть, рвануть на себя… ну, еще усилье… ну…