— Прошу подойти к борту, — сказал ему Певцов. — Ближе. — И крикнул вниз, Константинову: — Он?
— Он самый!
— А вам знаком этот человек, мсье Челли?
Тот покачал головой.
— Ах ты, гад! — возмутился Константинов, стоявший на краю причала. — Не признаешь?
— Мсье Челли, покажите ваши руки, — попросил Певцов.
— Хорошо гляди, гад! — кричал снизу Константинов. — Не отворачивайся!
Очная ставка удалась. Дино поспешно отступил от борта, с вызовом заложил руки за спину, словно спрашивая: ну-с, и что вы мне сделаете? Он попробовал даже насвистеть жизнерадостный неаполитанский мотивчик, но губы дрожали, и свиста не получилось. Попугаю передалось его беспокойство. Он нахохлился, начал сердито цеплять коготками рубаху.
— И птица понимает, что вы нервничаете, — весело сказал Певцов. — Я должен произвести обыск в вашей каюте.
Капитан схватил его за локоть.
— Минуточку, сеньор офицер! Нам нужно поговорить наедине. Я хочу сообщить вам… Идемте!
Опять спустились в капитанскую каюту. На предложение садиться отвечено было отказом.
— Я слушаю, — сказал Певцов.
— Сеньор офицер, — прижимая руки к груди, заговорил капитан, — Дино шалун, да. Но не бандит. Просто он гордый мальчик и не дает себя в обиду. В его годы я тоже был гордый. А теперь у меня пятеро детей. Ответьте мне как на исповеди: дело серьезно?
— Куда уж серьезнее,
— И тот человек на берегу, это генерал?
— Что-то вроде, — не вдаваясь в подробности, кивнул Певцов.
Капитан схватил его за руку.
— Умоляю вас, пожалейте моих детей! Дон Луиджи не простит мне, если я выдам его сына!
— К сожалению, бессилен вам помочь. Отплытие придется отложить.
— Скажите вашему генералу, что вы ошиблись…
С этими словами капитан сделал то же неуловимое движение, каким полчаса назад он извлекал откуда-то бутылку с ромом, словно бы материализуя в воздухе свое представление о ней, раздался легкий звон, и Певцов почувствовал, как левый карман его шинели внезапно отяжелел. Он запустил туда руку, вынул увесистый кошелек.
— Юсуф-паша заплатил мне золотом, — скромно сказал капитан. — Ему, кстати, очень понравился наш ром, напрасно вы отказываетесь.
Пытаясь на вес определить цену, которую назначил ему этот итальянец, Певцов несколько раз подбросил кошелек на ладони, затем швырнул его на стол, сказав:
— Я русский офицер!
Кошелек тяжело проутюжил голую столешницу, со звоном ударился в переборку, скорчился и затих. Одна золотая монета выкатилась, покатилась по столу.
— Я вижу, вы честный человек. Нашему бы королю таких офицеров! Счастлив ваш император, — говорил капитан, осторожно придвигаясь к двери. — Что ж, исполняйте свой долг. Я иду останавливать машину.