— А кто была та женщина, о которой ты говорила? — спросил Чарли, пыхтя и отдуваясь. — Ну, та леди, для которой построили этот дом?
Он помнил, что Глэдис рассказывала ему о каком-то французе, но про женщину она лишь бегло упомянула.
— Ее звали Сара Фергюссон, — отозвалась Глэдис, наклоняя голову и пряча от ветра лицо. В какой-то момент она все же споткнулась и теперь крепче налегала на руку Чарли. Они были совсем как мать и сын, и Чарли даже начал беспокоиться о Глэдис. За последние несколько минут снег повалил еще сильнее, а ветер усилился — это было заметно даже в лесу, под защитой толстых старых елей и пихт, и Чарли всерьез начал опасаться, как бы им не заблудиться в этой пурге и не замерзнуть. Он не мог знать, что на самом деле они идут по тропе, хорошо знакомой Глэдис. Она способна была пройти здесь даже с завязанными глазами. Она сразу же ощутила беспокойство Чарли и, чтобы успокоить его, принялась рассказывать ему историю Сары Фергюссон.
— Это была замечательная женщина, — начала она. — Представь себе, что она приехала сюда из Англии совершенно одна! О ней ходило множество самых разных слухов — говорили, в частности, что ее первый муж — граф Бальфор — был настоящим тираном и обходился с ней крайне жестоко… И вот в 1789 году графиня Бальфор приплыла в Новый Свет на крошечной парусной скорлупке.
— А как она встретилась с этим французом? — перебил Чарли, весьма заинтригованный этим многообещающим началом. Граф и графиня Бальфор, путешествие под парусами через Атлантику, таинственный французский дворянин — все это звучало как завязка увлекательного романа. Даже то, как Глэдис рассказывала об этом, — ее интонация, ее осторожность и таинственные намеки на что-то, что лежало в глубине, под внешними атрибутами давно прошедшего романтического века, — все это способно было заинтересовать и гораздо менее восторженного слушателя.
— Это очень долгая история, — ответила Глэдис. — И очень загадочная. Жизнь иногда подбрасывает такие сюжеты, которые не выдумать и самому удачливому писателю.
И Глэдис Палмер посмотрела на своего спутника, щурясь от снега, который летел им прямо в лица.
— Сара Фергюссон была удивительно сильной и мужественной женщиной. Она была…
Но прежде чем Глэдис закончила фразу, деревья неожиданно расступились, и они вышли на широкую лесную поляну, окруженную деревьями.
Чарли поднял голову и остановился как вкопанный. На поляне, возле замерзшего пруда рукотворно-правильной формы, в котором, как говорила Глэдис, когда-то плавали лебеди, стояло маленькое чудо — настоящее швейцарское шале, отличающееся необычайно ухоженным видом и совершенством пропорций. Оно словно было неотъемлемой частью окружающей природы, и даже теперь, когда поляна и лес были укрыты снегом, Чарли был изумлен мастерством архитекторов и строителей, которые выбирали место, чтобы поставить здесь этот удивительный дом. Ничего подобного он не видел еще никогда в жизни — даже на картинах. Шале напоминало и бриллиант, вставленный рукой ювелира в оправу леса, и забытый храм, укрытый в чаще от нескромных взглядов посторонних, и Чарли почувствовал, как в душе у него нарастает что-то похожее на священный трепет и благоговение. Вместе с тем ему не терпелось поскорее попасть внутрь, и он, сам того не сознавая, порывисто шагнул вперед.