Николь некоторое время продолжила молча есть, потом взглянула на него:
— А мы что будем делать?
Клэй усмехнулся уголком губ:
— Думаю, надо дать тебе еще пунша, а потом спросить об этом у тебя.
Чуть помедлив, Николь взяла кружку с пуншем и, сделав большой глоток, поставила ее на землю. Потом вдруг сладко зевнула.
— Я с удовольствием… вздремнула бы.
Клэй снял с себя куртку, положил на землю и пересадил на него Николь. Заметив ее удивление, он легонько поцеловал ее в губы и объяснил:
— Поскольку мне придется проводить тебя через весь двор к дому, надо привести себя в приличное состояние.
Взгляд Николь скользнул вниз и уперся во внушительное утолщение, образовавшееся под лосинами Клэя. Она хихикнула.
— Ешь, бесенок ты этакий! — с напускной суровостью в голосе сказал он.
Несколько минут спустя Клэй отобрал у нее наполовину опустошенную тарелку и поставил Николь на ноги. Куртку он накинул на одно плечо.
— Эллен! — крикнул он, когда они приблизились к дому. — Какую комнату ты отвела для нас?
— Северо-восточное крыло, второй этаж, третья спальня, — не задумываясь ответила Эллен.
— Устал, Клэй? — насмешливо произнес кто-то из гостей. — Удивительно, что молодожены так быстро устают.
— Ты просто завидуешь, Генри! — крикнул через плечо Клэй.
— Клэй, — сказала Николь, когда они вошли в дом, — ты ставишь меня в неловкое положение.
— А ты бросаешь на меня такие взгляды, которые заставляют меня краснеть, — пробормотал он. Он повел ее за собой по бесчисленным коридорам. Николь успела мимоходом заметить странное смешение стилей меблировки и картин: от английского елизаветинского до американского примитивизма. Одни картины были достойны Версаля, другие оказались грубой мазней, как будто их намалевали дети.
Клэй непостижимым образом отыскал комнату. Он втащил Николь внутрь, ногой захлопнул за собой дверь и сразу же принялся жадно целовать ее, как будто не мог насытиться.
Она целиком подчинилась его воле. У нее кружилась голова от его близости. Сквозь тонкую сорочку она ощупала его нагретую солнцем кожу. Его губы были одновременно и твердыми, и нежными, а бедра прижимались к ней и требуя, и умоляя.
— Я так долго ждал этого, — прошептал он, легонько покусывая мочку ее уха.
Николь вырвалась из его рук. Он удивленно взглянул на нее, а она отошла в дальний конец комнаты и, подняв руки, принялась вынимать шпильки из волос. Клэй молча наблюдал за ней. Он не шевельнулся даже тогда, когда она с трудом расстегивала пуговицы на платье.
Она была в комнате наедине с ним, а он так долго мечтал об этом мгновении.