Таннис кивнула.
Уйти не позволят. Но она готова попробовать. Хуже нет, чем просто сдаться.
- Я оказался в его свите. В этом доме, который, как он надеялся, я унаследую. Он так и не смирился с тем, что его вместе с матушкой вычеркнули из рода. Годы я стоял за его спиной…
- А потом сидел на его троне?
- Сижу. И просижу еще не один год, - поправил Войтех, накренив бокал. И вино, добравшись до края, потекло по выпуклой стенке, скользнуло на ножку, окрасив ее багряным, кровяным. - Он старел. И не становился умнее. Напротив, болезнь грызла его изнутри, его тело выглядело здоровым, а его разум гнил. Я оказал ему услугу, избавив от мучений.
Вот только сомнительно, чтобы Войтеха просили о подобной услуге.
- Вот такая история, Таннис. Видишь, дорогая, я предельно откровенен с тобой. И в ответ жду, что ты проявишь благоразумие.
Куда она денется?
…в комнату с узкими окнами, словно бойницами. Стены обтянуты тканью, но камень близко, и камень мокнет, а на ткани проступают влажные пятна. От гобеленов пахнет пылью. И мертвые цветы в древней, с трещиной, вазе покрылись паутиной.
- Извини, дорогая, - Войтех поцеловал руку. - Убраться не успели. Да и со слугами беда. Не найти неболтливых. Поэтому придется немного потерпеть.
Кровать на постаменте. Балдахин, провисающий под собственной тяжестью. Влажный бархат и жесткое золотое шитье. Впрочем, золото давным-давно поблекло, а бархат поточила моль.
- Обустраивайся. И надеюсь, ты спустишься к ужину?
Это не просьба, - приказ. И Таннис с улыбкой отвечает.
- Да… Освальд.
Одобрительный кивок, и прикосновение, от которого она все-таки отшатнулась.
- Не стоит меня бояться, - Освальд против ожиданий не разозлился. - Вспомни, когда-то ты была в меня влюблена…
- В Войтеха, сына аптекаря… и единственного, как мне казалось, друга.
- Я и сейчас тебе не враг.
- Мне нужно время.
- Всем нужно время, Таннис. Так уж получилось, что именно времени нам всегда и не хватает. Но… я и вправду не стану тебя торопить. Отдыхай.
Он вышел, но дверь запирать не стал, пусть снаружи и имелся засов внушительных размеров.
Проклятье. Таннис стояла посреди комнаты, обхватив себя руками, пытаясь унять дрожь и дурноту, которая подкатила к горлу.
…влажное перо.
…влажная овечья шерсть, которую привозят в мешках. И мешки приходится таскать. Они тяжелые, и после второго-третьего спина начинает ныть. Но останавливаться нельзя, сзади подгоняет мастер. Он должен следить за всеми, но смотрит лишь на Таннис. И шипит, стоит ей замедлить шаг, увольнением грозится. А другой работы она не найдет, разве что в борделе.