- Из каких?
- Черных, - повторил вор и потер щеки, покрытые длинной седой щетиной. Она росла неравномерно, и на щеках его появлялись проплешины. - Это… которых в бумажках-то нету…
- Как нету?
- Откуда ты такой взямшись? - с явным интересом глянул Макар. - Обыкновенственно. Человечек есть, а в бумажках нету его. Вроде как не значится. А раз нету его, то и… такое от дельце, что я б и трепаться-то не стамши, да срок мой идет. Боженька все видит. Преставлюся я, возникну пред его очи светлые, как наш пастор-то баит. А он и спросит у меня, мол, Макарушка, что ж ты жизню свою прожил-то так бесчестно? Дерьмово прям-таки прожимши. И что ответствовать будет? Что не сам я таков, но нужда заставила?
Он щерился и хрипло дышал, а само дыхание это было с присвистом, с сипом. Из массивной ноздри поползла струйка крови, которую Макар просто стер ладонью.
- Так от сделаю доброе дело, глядишь и скостят душонке моей срок… ты присел бы, господин хороший…
И Кейрен устроился на крыльце, подсунув под зад полы кашемирового пальто.
- Что вздыхаешь? И твоей душе неймется? - поинтересовался Макар, расчесывая десны. - А я тебя не знаю… молоденький совсем… не человек, да?
- Не человек.
- Ваших тут не любят. Гляди, чтоб не оприходовали ненароком. Что тебе до тех делов интерес воникши? Начальничек-то, слышамши, сам ушел наверх ответствовать. Небось, спросят с его душонки по всей строгости. Дрянной был человечишко… или он к вашим уйдет? Слухай, а если смесок, то он куда опосля смерти? К вашим аль к нашим?
- Не знаю, - сказал Кейрен, вытягивая ноги. Он оперся на гнилой косяк, удивляясь тому, что исчезла брезгливость, и запахи больше не тревожат - притерпелся. Да и вовсе стало вдруг спокойно, утихла тягучая ноющая боль в груди…
…было несложно выяснить, куда приобрела билет Таннис Торнеро.
Сложней оказалось не отправиться следом.
- От и я не знаю… надо у пастора нашего спросить. Умный человек. Знающий… авось, ответит.
Он замолчал и молчал долго, а Кейрен не торопил.
- Черные, значится… людишки, которых попросили… поучить. Бывают же упрямыя, слов не разумеющие. А посидят денек-другой в цепях… а то и месяцок… или два… все ломаются. Ньютом - не теткин дом с разносолами. Там сразу в головушке ясность небывалая наступает. От гляди как оно. Приведут человечка стороннего, несговорчивого. Он по-первости кобенится, грозится полицией, судом. В грудь ся бьеть, что он-де честный и невиноватый… день бьеть, другой бьеть… а потом глядьма и успокоимши его. Все-то там кричать, что не виноватыя, с произволу их, значится, посадимши. Оттого-то крики энти никто и не слушаеть. А там, глядишь, особо ретивому и переедуть разок по спине… аль вовсе на колесо отправят. Ты ж про колесо знаешь?