- И так от сгинули, что следочка не сыскать, зато и другие слухи полетемши… мол, сожрали тех, зело говорливых, подземники. Живьем сожрали, а косточки обглодамши. И ежели кто слишком борзый сыщется, то и следом итить могет. А кому охота? Подземники-то…
- Видел, - перебил Кейрен и головой тряхнул, сбрасывая липкое неуместное воспоминание о существе, замершем на краю пещеры. Круглоголовом, безносом и с неестественно большими выпуклыми глазами.
- Видемши и живой? - Макар хлопнул по плечу. - Силен, знать…
- Повезло.
- Оно-то да… но по твоему… новому-то королю Ньютом без нужды… у него есть чем… людишек убедить.
Он вновь рассмеялся, а смех перешел в кашель. И Макар согнулся, закрыв рот руками. Тело его сотрясалось, и в какой-то момент Кейрен испугался, что человек умрет прямо здесь, на пороге.
И что ему с телом делать?
Но нет, откашлявшись, Макар отер губы.
- Про своего поспрошай Гаську Лукавую, если живая ишшо, - он сплюнул, и к запахам гнили добавился новый, кровяный. - От дерьмище… до чего ж подыхать не в охотку…
Кейрен вежливо промолчал.
- Гаська в Ньютоме крутилась частенько… у кого деньжата имелись, то и… красивая была, сочная. Сиськи - во! - вор растопырил руки и причмокнул. - А задница-то… ныне-то на лабане шкыряется. Но я тебе адресок кину, не спереживайся. Буде мордой крутить, напомни этой курве, что Макарке она задолжамши…
От былой Гаськиной красоты остался засаленный красный платок, который она на волосы накидывала. Платок сползал на рыхлые, побитые темной сыпью плечи, кое-как прикрывал обвислую грудь. От Гаськи воняло немытым телом, рыбой и дегтем, которым она мазала пятна на шее, припудривая их сверху мукой. От пудры этой само ее лицо гляделось бледным, неживым.
- Макарка… - нервно облизала она губы, пухлые, вывернутые и покрытые толстым слоем алой помады. - Живой, значит?
- Живой, - подтвердил Кейрен и, когда женщина схватила его за руку, удержался, не оттолкнул.
Неприятна она, некрасива, сгорблена, но обряжена в пышное платье, наверняка чужое. Подол пестрит пятнами, а съехавшие рукава складками пошли. И шнуровка на корсаже растрепана.
- Должок… про должок помню… скажу… не за бесплатно. За бесплатно - другую дуру ищи.
И Кейрен послушно вытащил бумажник.
Деньги Гаська пощупала, понюхала и, задрав грязные юбки, сунула в чулок, подвязку поправила.
- Может, того…
- Не стоит, - Кейрен отстранился. Эта женщина не вызывала ничего, кроме отвращения.
- Нехороша для тебя, значится? Верхний, чистенький… аккуратненький… - она облизала длинные кривоватые клыки.
Полукровка?
Смесок, крови в ней едва ли на осьмушку, и та слабая.