Купил.
Отдал втрое против запрошенного, меньше совесть не позволила, но все равно фигурка стоила сущие гроши… а Таннис другая пришлась по вкусу.
…и вазу эту, разрисованную звездами, грошовую, она обнаружила в лавке старьевшика, а обнаружив, отказалась отдавать.
Ваза стояла на подоконнике.
И кошка рядом с ней. Забытая шкатулка… и черепаховый гребень с агатом. Ей больше по нраву была простая щетка…
- Его пасли и крепко. Не позволяли с поводка слететь, да и не больно-то пытался. Быстро почуял, что такое вольная жизнь. Вот и сорвало.
- Играл?
- Играл, - она сопела и не отпускала, неопрятная страшная женщина. А сквозь запахи, окружавшие ее плотным коконом, Кейрен ощущал один, особенно мерзкий - вонь гниющей заживо плоти.
Черная гниль?
Для него не заразна.
И все же он с трудом сдерживался, чтобы не оттолкнуть Гаську от себя. А она, словно чувствуя эту его брезгливость, наваливалась все сильней, льнула по-кошачьи, томно охала.
Домой бы.
…в особняке ныне музыкальный вечер со скрипкой и мисс Вандербильд, которая любезно откликнулась на матушкино приглашения.
Братья.
Жены братьев. Отец… и дядя тоже. Со-родичи, которые, отдавая дань традиции, станут говорить пустые ничего не значащие фразы.
Люта и ее матушка, следящая за Лютой в оба глаза… гости, перед которыми придется держать лицо. Улыбаться, отвечать, стараясь, чтобы эти ответы не были невпопад.
Не думать о другом, потерянном доме, в котором не получалось разжечь камин. Когда становилось совсем уже тошно, Кейрен прятался в опустевшей квартире, запирал дверь и садился у черного пустого зева. Порой и засыпал на полу, укрытый клетчатым пледом, что сохранил кисловатый запах пролитого вина.
…прожитой жизни.
Чужой, которая не вернется.
- В Ньютом он за долги попал?
- Ага, проигрался крепко… и взял-то деньги у людей, что шутить не любят. Не отдавал долго, вот его и взяли… поучить. Верно, хорошо научили, если он вот так…
- Значит, Герцог? Имени не называл?
- Неа.
- А приметы? Что помнишь?
Отползла, недовольно пыхтя, завозилась, оправляя широкие юбки.
- Приметы… а есть примета! Колечко у него приметное было. Такое от… на мизинце носил.
- Похожее?
Кейрен продемонстрировал родовой перстень.
- Ага! Точно! - она протянула было пальцы к кольцу, но Кейрен руку убрал. Хватит с него игр. Устал. Он вообще как-то быстро уставал сейчас, словно сама осень тянула силы тусклыми, обесцвеченными днями. Сыростью. Кленовыми листьями, которые облетали на воду.
Пустой кормушкой для птиц.
И мертвыми затянутыми рябью дождя окнами.
- Какой он был, запомнила?
К счастью, Гаська и вправду запомнила понравившееся ей кольцо, описала его подробно, и чем дальше она говорила, тем сильнее становилось недоумение Кейрена.