— Помогли? Хорошо, а теперь давайте-ка все отсюда, не мешайтесь, — услышал за спиной властный голос.
Обернувшись, увидел начальника хирургического отделения.
— Владимир Генрихович, ну еще чуть-чуть, — попытался надавить я на жалость.
— Нет, я сказал! Станет парню лучше, тогда и приходите. Давайте, ребята, на выход. О друге подумайте — ему отдых нужен.
Что тут поделаешь? Приходится подчиниться. Наперебой стали прощаться:
— Выздоравливай, Санек!
— Мы к тебе скоро придем с гостинцами.
— В отряде все тебя ждут, Санька!
В коридоре наткнулись на Удалого, беседующего с женой Белого. Тактично отошли в сторону, чтобы не мешать, но разговор все равно доносится.
— Что теперь с ним будет, Сергей Терентьевич?
— Все будет хорошо, Женя. Главное, что он жив, а здоровье восстановится. Твой Сашка — мужик сильный. С лекарствами поможем, сделаем все возможное.
— Я боюсь…
— Не надо ничего бояться, — перебил командир. — Главное, верить и ждать. Все образуется. Твой Сашка еще в строй встанет. Это я точно говорю.
— Мне бы вашу уверенность…
— Ну это ты зря. Ты должна надеяться и эту надежду передавать Сашке. И тогда все будет замечательно. Будут проблемы — двери отряда для тебя всегда открыты.
— Спасибо вам большое.
— Мне-то за что?
— Если бы не те деньги… Это же вы постарались.
— Не мне, парням спасибо, — кивнул Удальцов в нашу сторону. — Их благодари. Друзья у твоего мужа настоящие. Если бы не они, у меня бы ничего не вышло.
— Спасибо, ребята! — сквозь слезы признательно произнесла Женя.
— Не за что, — ответил за всех Сергей. — Обращайся, всегда поможем!
Вернувшись на базу, окунулись в повседневные заботы. Спортзал, тактика, огневая подготовка с выездом на полигон — дел хватает, скучать не приходится. Только к вечеру появилась возможность поразмышлять о текущих загвоздках. И первой среди них значится: что же подарить невесте на свадьбу? Хочется чего-то неординарного. А вот чего?
С деньгами-то как раз проблемы нет. Она в другом: золото дарил недавно, а повторяться — признак дурного вкуса. Еще неизвестно, чем родня и друзья решат порадовать. Вот смеху-то будет, если все подарят одно и то же! Даже хмыкнул, как только представил: тридцать три утюга! И все их поставить на подоконник. Однако, не смешно. Посовещаться бы с кем-нибудь.
— Чего грустишь? — хлопнул Серега по плечу.
— Ты бы хоть ногой шаркнул, когда подходишь, а то так можешь и заикой оставить, — отозвался я.
— Это тебя-то? С каких пор стал таким пугливым?
— Всегда таким был. Только поэтому и имею удовольствие сейчас с тобой разговаривать.
— А если серьезно?