— Неуд, господа офицеры, — наконец произнес он. — Хреновые из вас фальсификаторы. Рассказывайте, как все было на самом деле?
Хоть и не испытывали особого желания «колоться», но, видя благожелательный взгляд майора, решили признаться.
— Жаль пацаненка, товарищ майор, — закончил Сергей. — На голом месте поломают жизнь парню. А где мы «накосячили»? Вроде бы все продумали.
— На место «духов» себя не поставили, хлопцы. Ваша ошибка только в этом. Остальное продумали хорошо. Скажите честно, место из траншеи выбирали?
— Ну да! — ответил я. — Сначала присмотрели, откуда смогли бы «подарочек» закинуть, а потом уже пошли.
— Вот тут-то вы и облажались, парни. С этой стороны на свои позиции не глянули. Боевик сюда, — указал Зименко на выбранную нами точку, — ни за что бы не лег. Чисто психологически. Очень уж место открытым отсюда выглядит. А вот на пару метров правее — самое то!
Не желая повторять собственную ошибку, предполагаемую траекторию полета гранаты просчитали тщательно, переложив предохранительную скобу чуть в стороне от нее, куда та теоретически и должна была упасть, отлетев после броска. Салфетку тоже кинули в грязь, да еще и локтем вдавили, как будто случайно отвалилась при перевязке. Весна довольно кивнул:
— Молодцы! Быстро учитесь. Пойдем солдатика будить…
Валерик спросонья сначала долго хлопал глазами, пытаясь понять, как он очутился в нише для раненых. Наконец, очухался…
Убедить его в том, что гранату в окоп забросили «духи», большого труда не составило. Тем более что подсумок машинально потянувшегося к нему солдатика оказался полным. А уж заключительный аккорд, когда Зименко от всей души вздрючил бойца за сон на посту, влепив ему в итоге два наряда вне очереди, окончательно «расставил все по своим местам». И плевать, что Весна не имел на это права! Психологически верно: без наказания то, что случилось, оставаться не должно. И, как говаривал незабвенный Штирлиц, лучше всего запоминается последняя фраза. В данном случае — взбучка за то, что Валера изволил бессовестно дрыхнуть после боя. А то, что выронил гранату, ему, «возможно», просто приснилось.
* * *
Только сел завтракать, как раздался звонок.
— Добрый день, Георгий Александрович! — улыбнулся стоящий за открывшейся дверью Митрофанов. — Гостей принимаете?
— Прошу! — протянул руку в приглашающем жесте. — Завтракать будете, Алексей Евгеньевич? Как раз к столу.
— Да что вы? Время обеда уже.
— Ну, я-то только что встал. Торопиться особо некуда, так что решил отоспаться.
— Разве что кофе, если можно.
— Проходите, пожалуйста. Куртку можете здесь повесить… Вам кофе с молоком, Алексей Евгеньевич? — спросил, когда мы прошли на кухню.