— Дякую за мудрость вашу, твое высочество.
— Ладно тебе дякать. Одна, Гриць, дяка, что за рыбу, что за рака. Лучше расскажи, что дальше было с той Ганной. Интересно же…
— Та ни что… С поруба, куда меня до суда засадили, я втик. Седмицу в плавнях рыбалил, потом с дядьями и брательниками на Дон ушли. С тамошними черкасами в набег поплыли до Анатолии. Далее ты все знаешь.
— Ну так что решил? До весны мне служишь?
— А в чем службица-то? Мне не всякая служба в почет, не во гнев твоему высочеству будет сказано.
— А на кого пальцем покажу — тому голову с плеч. Вот и вся служба.
— А бабы будут?
— Будут тебе бабы, — усмехнулся я, — хоть без шахны, да работящие.
— Откуда, княже, так на руськой мове балакать умеешь? Любопытно мне.
— А я много языков знаю. Таков царский удел, — ушел я в несознанку. — Служить будешь?
— А корабелю дашь? Из милости.
— Все дам. И коня милостивого, и саблю, и шапку каракулевую, — смеюсь.
— Тогда я твой, — склонил голову хлопец. — Только, чур, княже, до весны.
И мы оба засмеялись задорно, хорошо понимая друг друга.
Второй день плавания я решил посвятить физическим упражнениям, проверить все же возможности моего нового тела, да неспешному подведению итогов и построению планов на будущее, но обломился, так как нас стали преследовать две галеры под белыми флагами с золотыми лилиями. На каждой стояло не меньше полусотни арбалетчиков. И все мои благие пожелания накрылись медным тазом.
Бретонские парусные нефы от безветрия приотстали и маячили далеко за кормой.
Франкские галеры очень долго с нами сближались, практически до обеда, меняя галсы по ветру, и мы почти потеряли за кормой более тихоходные и менее маневренные союзнические парусники. В любом случае рассчитывать на их помощь было нечего. Если ветер покрепчает — помогут. А нет так нет. Кисмет, как любит говорить капудан.
Я как-то читал, что морской бой парусников мог длиться всего минуты, а основное время — часто многие часы — съедали именно маневрирование, отнятие ветра у противника, проведение правильного маневра для абордажа или подводки корабля противника под огонь своей бортовой артиллерии.
А вот и сам капудан спешит ко мне, шлепая задниками богато расшитых туфель по палубе.
— Мой солнцеподобный эмир, какие будут приказания? — склонился он передо мной, являя глазам розовую косынку.
Однако под халатом негоцианта блестела позолотой дорогая кольчуга панцирного плетения, и весь его арсенал на поясе был готов к применению.
— Мы сможем от них уйти? — спросил я в лоб.
— Попробовать можно, но на парусах они будут быстрее нас. А весельная команда у меня сейчас вашими стараниями ослаблена, — посетовал он.