Вынужденный подбирать пега, который беспроблемно ладил бы с Афродитой, Сашка выбрал Гульду, мать Гульденка. Гульда, конечно, имела ряд собственных заскоков, например любила, неожиданно падая на колени, выбрасывать седока из седла, но в целом ее заскоки не совпадали с заскоками Афродиты и получалась гармония.
Пока они седлали, Макар ходил рядом и над, выпрашивая денег в долг, чтобы сходить в Копытово Сашка давно заметил, что Макар способен повторять одно и то же десятки и сотни раз. Такой детский, но действенный способ, отработанный, видимо, еще на бабушке. Если долго повторять одно и то же, человек рано или поздно сдастся, потому что воля человека имеет суточные колебания, а повторение ее ужасно размывает. Чтобы отделаться от Макара, Сашка сунул руку в карман, желая показать, что там ничего нет, и, к своему удивлению, выгреб приличную горсть мелочи. Нечего делать, пришлось отдавать. Современную мелочь стали делать с примесью, расплавится еще при нырке.
— Когда вернешь? — спросил он.
Макар честно вытаращил глаза и пообещал вернуть завтра, с самого утра. Сашка хмыкнул. Он знал, что завтра у Макара никогда не наступает.
— Странно. Почему Ганичу отдают деньги, а нам с тобой нет? Ганич что, круче? — спросил Даня, когда они выводили кобыл из пегасни.
— Ганич — это Ганич. Он бы и мелочь из карманов не забыл выгрести! — сказал Сашка.
— Ну и ладно! Ignoscito saepe alteri, nunquam tibi, — миролюбиво отозвался Даня и не то сел в седло Афродиты, не то перешагнул через Афродиту. Во всяком случае, со стороны это выглядело именно так.
>(>1Другим прощай часто, себе — никогда
(лат).Публий Сир.)
Самое удивительное, что Афродита после этого смогла взлететь, причем довольно резво. Сашка на Гульде даже отстал от нее. В воздухе Афродита некоторое время бестолково порыскала, отыскивая, во что бы еще влюбиться, но решила не изменять Даниной куртке и успокоенно стала набирать высоту.
Небо было ясное, весеннее. Над Копытово Сашка заметил боевую двойку берсерков. Еще одна боевая двойка, разделившись, медленно огибала ШНыр со стороны шоссе. Гиелы, раскинув крылья, парили в восходящих потоках теплого воздуха и явно наслаждались выглянувшим солнцем.
Глава четырнадцатая
ПУЗЫРЕК ИЗ—ПОД ПЕРЕКИСИ
Как омерзителен Иуда! Потому что предатель. А ведь были, наверное, палачи, которые кожу с людей живьем сдирали. И все их забыли.
Из дневника невернувшегося шныра
В день, когда Сашка с Даней собрались в парный нырок, Рина отправилась с утра в свою прежнюю поликлинику рядом с домом Мамаси. Ей нужна была справка в бассейн, открывшийся в коттеджном поселке по ту сторону шоссе.