— С вендами мы связываться. Не будем. За бесплатный союз всегда платят. Изменой идеалам, — сказал Меркурий и, взяв шило, вернулся к починке седла.
Кузепыч загрустил и, пуская якорные пни, удалился вместе со своим обрезом.
— А с белдосиками чего делать? — с тоской спросил Ул.
Меркурий протянул руку:
— Подай-ка мне ту жестяную банку!
— Зачем?
— Чтобы она. У меня. Была.
Банка оказалась из-под чая, но очень старая. Облупленная барышня танцевала на спине у хорошо сохранившегося слона. В банке Меркурий хранил всевозможные мелочи, нужные ему для работы по коже: всякие обрезки, ножики разных форм, заклепки, тюбики с клеем.
Все это Меркурий вытряхнул себе на колени и достал пузырек с широким горлышком и резиновой пробкой. Внутри были какие-то высохшие водоросли. Афанасий потянулся к пузырьку, но Меркурий кольнул его в палец шилом:
Подснежник. Открывать. Нельзя.
Подснежникамишныры называли небольшие атакующие закладки.
— Подложите это. Под крыльцо Белдо. Пробку выдерните издали. Близко. Не соваться.
— Взорвется? — спросил Афанасий, держа во рту уколотый палец.
— Нет. Это будет. Небольшая месть. Но приятная, — ответил Меркурий, голосом отсекая все вопросы.
Заложить подснежник вызвался Ул. С ним собрался пойти Афанасий, но Ул заявил, что возьмет с собой Яру. Когда утром он пришел к ней, Яра двигала мебель.
— У тебя инстинкт свивания гнезда! — сказал Ул.
— Только меня из этого гнезда могут в любой момент вышибить! — мгновенно ответила Яра.
Ул сел на подоконник. Уже много дней они старательно избегали этой темы. Она была как завонявшая рыба, которая лежит в холодильнике в закрытой кастрюле. И выбросить надо, и крышку поднимать не хочется.
Яра подошла и лбом ткнулась ему в плечо:
— Прости!
— Все будет хорошо, — сказал Ул.
— Все будет так, как должно быть. А хорошо или плохо, мы поймем после. Больно — это не всегда плохо, а приятно — это не всегда хорошо, — ответила Яра.
В Москву они не особенно спешили. Позавтракали, побывали в пегасне. Ул почистил Азу, Яра заглянула к Гульденку, и потом только отправились на электричку. У входа в Зеленый Лабиринт Кавалерия вполголоса спорила о чем-то с Владом Ганичем. Заметно было, что она им очень недовольна.
— Мне один вопрос не дает покоя. Почему Ганича фонтан подпускает ближе, чем остальных? — , сказала Яра, когда они шли полем.
— Мы же обсуждали это. Мы — чудо былиин! — хорошие, — отозвался Ул.
— И? — ревниво спросила Яра.
Ул усмехнулся. В каких-то вещах мужской мозг всегда мыслит четче.
— Вот видишь, ты не протестовала, что ты хорошая. Мы, может, скромничаем иногда, что мы такие несовершенные, сволочи последние, но все равно втайне знаем, что мы хорошие. А Ганич знает, что он гад. Но гад, который зачем-то сидит в ШНыре и многого себя лишает. Я не удивлюсь, если через пару лет Ганич и Фреда обгонят всех остальных. И за Первую Гряду будут нырять.