Новогодняя вампирская сказка (Гончарова) - страница 8


Девочка, пожертвовавшая собой, чтобы спасти чужого ребенка. И не ждущая за это никакой благо-дарности.


Девочка, у которой хватило сил не показывать родным свою боль и тоску.


Я восхищался ей.


Ввести ее в транс оказалось очень легко. Я чуть подтолкнул - и она раскрылась передо мной, полно-стью обнажая душу.


Она говорила - а я слушал - и не видел выхода.


Я чувствовал ее боль ее отчаяние, ее безнадежность. Она боролась, но в душе ее были только боль и тоска. В другой раз я предложил бы ей - отпустить ее душу на свободу.


В другой раз.


Если бы Яна была другим человеком.


Если бы я был другим.


Она говорила и говорила. Я слушал. А потом, когда она замолчала и обессилено поникла в кресле, стал рассказывать сам.


Что такое жизнь вампира?


Рожденный воинственной Керой, которой был не нужен, от такого же вампира, ребенка другой Керы и Таната. Тысячелетний скиталец. Бродящий по земле, не зная покоя и отдыха. Не ведая привязанно-стей. Разве можно любить бабочку-однодневку? Разве можно привязываться к существу, которое уже завтра умрет? И ты останешься выть на его (ее?) могиле.


Можно.


Если ты хочешь прожить вечность с разбитым сердцем.


А если нет...


Века текут мимо тебя, но ты их не замечаешь. Люди так же проходят мимо - и низвергаются в мрак Аида. Тебе это безразлично. Ты охотишься, живешь, меняешь времена, страны, имена, отпускаешь кого-то, иногда воюешь для развлечения, иногда, так же, для развлечения, занимаешь высокое по-ложение среди людей. Иногда спишь с кем-нибудь из человеческих женщин. Иногда встречаешься с вампиршами. Кажется, у тебя даже есть дети. Или нет? Все равно они тебе не нужны. Что бы ты стал с ними делать, вампир?


Единственное, что как-то затрагивает - это мировые войны. В них участвовали все вампиры. Надо же сделать подарок родителям?


И мы убивали. Кто-то из нас умер, кто-то родился.


Века текут мимо.


Вечность. Спокойствие. Безразличие. Одиночество.


Яна плакала.


Ее рука гладила меня по волосам.


- Я думала мне хуже всех, - выдавила она. - А на самом деле... бедный... как ты можешь так жить!? Вы же даже не знаете, что такое - счастье.


Где-то в глубине квартиры загремел замок. Я вздрогнул.


- Яна, если твои родители застанут меня здесь - мне придется их гипнотизировать. А сейчас... мне будет тяжело. Я пойду?


- иди. И... приходи завтра, ладно?


Я кивнул - и вывалился с балкона. Помахал рукой - и растворился в тумане.


Зайти на темную сторону я даже и не пытался. Все равно не получилось бы. Не то у меня было со-стояние.


***


Яна.


Родители встревожились, застав меня в слезах. Странно, но я смогла солгать им. Сказала, что про-сто накатила истерика. С кем не бывает? Посуда же цела? Мебель тоже. Я что - железный дровосек, что мне уже и пореветь нельзя!?