— Н-н-не понимаю, — судорожно покачала головой я.
— А хочешь вспомнить? — вкрадчиво спросил он. — Ты ведь чувствуешь, что что-то не то, верно? И не помнишь, что было в ночь после испытания.
— Отпусти, — тихо попросила я. — И… нет, и я не хочу вспоминать.
Не хочу. Правда не хочу. Я сейчас предаю. Его предаю, мою рыжую осень. Тем, что даже не вспоминала о нем последние минуты, тем, что сейчас дрожу от чувств к другому мужчине, тем… что хочу закрыть глаза и отдаться на волю мороза и хвои.
Так нельзя, неправильно.
— Как же с тобой сложно, сокровище мое! — рыкнул Водник и, стремительно развернув меня к себе, коротко и властно поцеловал. Так, что я вскинула руки, обнимая его, так, что губы заныли, так, что внизу живота стало горячо. Так… правильно. — Не отпущу, — шепнул Лирвейн, снова целуя меня, перехватывая мою руку, которую уже почему-то не сковывала сеть, и переплетая наши пальцы. Сжимая крепко, почти до боли, как будто боялся потерять. — Глупая, неужели ты думаешь, что, пока горишь мной, пока дрожишь в моих руках и тело твое говорит «да», я послушаюсь? И да, моя принцесса, ты уже даже не связана. А ведь после испытания ты сильнее, госпожа, более того, ты можешь мне приказывать. Но не делаешь этого!
— Отпусти меня! — бесстрастно сказала я, но… он положил руки мне на грудь и сжал, отчего я затрепетала в его руках, а с моих губ сорвался длинный стон.
— Неубедительно. — Последовал смешок, и мочку уха сначала нежно поцеловали, потом пустили в ход язык, отчего у меня вообще звезды под закрытыми веками зажглись. — Что же ты такая чувствительная, милая? Слишком чувствительная для женщины, которая провела ночь с любимым мужчиной. Или ты так и не получила удовлетворения? Ой, какая же досада… Исправим?
— Не смей!
— Да ты что? — Снова низкий смех, и снова поцелуй. Ладонь, занесенную для удара, перехватили, быстро перецеловали каждый пальчик, потом Лир взял в плен вторую руку, соединил обе над головой… и спустя миг мои запястья словно окоченели, я не могла даже пошевелить ими. Он заставил завести руки ему за голову и шепнул: — Сцепи пальцы.
Я уже открыла было рот, чтобы рассмеяться, но похолодела, ощутив, как руки зарываются в шелковистые волосы и послушно переплетаются в замок.
— Алька-зайка, а вот теперь поиграем. Ты уже поняла, что сейчас целиком в моей власти?
— Да… — выдохнула я. — Но почему, как?!
— Избранница, — совсем невесело хмыкнул орвир. — Видишь ли, мой народ имеет такое свойство… если чувства взаимные, мужчина может иногда влиять на свою женщину. Подчинять ее.
Слов у меня не нашлось!