Где-то в вышине голубело небо, внизу же оказалось темно и сухо – воды в колодце не было. Н. лежал на подушке из мха.
«Повезло, – сказал он себе, – мог бы разбиться. Да, это тот самый колодец, а наверху была тень без деревьев – после того, как я вышел из церкви. Понадобилась мне та малина… Что же дальше? Порождественский вытащить меня не сможет – нужна веревка. Позовет ли он на помощь или бросит ли меня здесь?»
Тогда Н. начал кричать. Голос звучал здесь странно, слова как будто разбивались на отдельные слоги и кружились вокруг головы. Никто не появлялся. Н. кричал долго, ненадолго переставая, пока совсем не охрип.
Стало темнеть.
«Порождественский, наверное, уехал, – соображал Н., – должно быть, решил, что я заблудился в лесу. Велосипед мой, скорее всего, спрятал в кустах. Придется ждать до утра».
Нога болела невыносимо. В темноте стали высвечиваться звезды и заглядывать ему в глаза. И тогда Н. понял, что он здесь не один.
– Ну и за кем из нас раньше придут? – раздался тихий голос у самого уха.
Н. вздрогнул и стал водить рукой взад и вперед, однако никого не нащупал. Вблизи раздался смех.
Ему стало не по себе. Голос был женский, но не вполне отчетливый.
– Обычно я коротаю ночь одна, – услышал Н. – Но не всегда. Я любима и люблю!
Н. с некоторой завистью вздохнул и спросил:
– Когда же за тобой придут?
– Когда лучи солнца упадут в этот колодец. Но здесь всегда тень, даже зимой.
– Тень без деревьев, – отозвался Н.
– Как ты сказал?
– Тень есть, а деревьев вокруг нет.
– Да, тень, на земле много тени, и в душах много…
Все погрузилось в молчание, за ним, наверное, последовал сон, а вернее, сон во сне и пробуждение в том же сне, потому что следующее, что заметил Н., было небо в квадрате над его головой, которое вдруг снова голубело. В колодце мелькнул солнечный зайчик.
– О-о, за мной пришли! – послышалось вблизи, хотя рядом никого не было.
Какой-то силуэт угадывался наверху; щеки Н. коснулся легкий ветерок.
– Прощай! – прозвучало уже сверху.
«А когда же за мной придут?» – грустно думал Н.
И тут же за ним пришли: в проеме колодца показалось хорошо знакомое лицо. Отец. Наклонился над колодцем, смотрит поверх очков:
– Ты зачем дал себя в яму посадить? Я в тебе разочарован. Надеюсь, выберешься сам? Жду тебя к ужину.
И исчез. Так-таки и ушел.
Потом еще одно лицо заглянуло в колодец, бледное и напомаженное. Мать.
– Ага, вот ты где! Опять за свои причуды взялся! Пока не образумишься, домой не являйся.
И лицо исчезло. Сменилось пустотой, а потом очередным лицом – на этот раз очень молодым. Длинные волосы свисают в колодец… Вера, любимая девушка его юности. Он почти и забыл, как она выглядит…