По случаю окончания Института имени Гнесиных – с отличием, кстати – меня улыбчиво выгнали с работы. В заурядной загородной музыкальной школе для меня не нашлось места. Мне сказали спасибо, угостили чаем и поцелуйно-обнимающе пожелали всех благ. Можно подумать, я плохо работала! Так нет же, моя вина в том, что я «заметила»: в ведомости у директора «мертвые души» и он сам получает за них зарплату.
В институте нас учат те, кто умеет учить, после его окончания нас учит жизнь, то есть случайные люди, которые не умеют ничего или умеют что-то такое, за что им спасибо не скажешь. Что ж, теперь надо думать, как найти хоть какую-то работу. Все снова так же, как в самом начале пути. Не выходи из дому, ибо куда бы ты ни шел, ты идешь домой, и от своего проклятия никуда не денешься, потому что твое проклятье – это ты сам.
Ценитель искусств откопал в огороде древнегреческую статую. Это была прекрасная женщина с крыльями за спиной.
– Как вас зовут, la belle dame? – поинтересовался он.
– Ника, – последовал ответ.
Обозрев статую с разных сторон, ценитель искусства объявил:
– Что-то в вас мне не нравится. Нарушает гармонию.
– Может быть, крылья? – предположила статуя.
– Скорее, руки.
Статуя погрустнела, и руки у нее отвалились.
– Так лучше? – спросила она.
– Лучше, – ответствовал ценитель искусств. – Но как-то странно получается: рук нет, а голова есть…
У статуи отвалилась и голова.
– Гениально! – восхитился ценитель искусств.
Он поместил статую в музей, и там к ней привесили табличку: Ника. Богиня победы. А другой, оставшийся неизвестным ценитель искусств углем дописал: Над собой.
Первое сентября, я снова преподаю за городом, теперь в другой музыкальной школе. Добираться до нее еще труднее, чем до той, где я работала раньше. Все те же болотоподобные улицы, бездомные собаки, которых то и дело давят машины на шоссе, пьянь в электричках, тряская лестница над путями на станции. Это никогда не кончится, это тот самый крест, который ты несешь и несешь, а потом на нем и оказываешься.
Что же до моих сокурсников, Артем устроился преподавать в московскую музыкальную школу, Вика и Надя поступили в аспирантуру. Вика теперь обретается среди музыковедов – слушает, что они говорят, все запоминает, дома записывает и таким образом собирает материал для будущей диссертации. Таня и Лена стали научными сотрудниками музея и публикуют статьи в журнале «Советская музыка». Печатается даже наш гуляка и неуч Паша. А я как работала за городом, так и работаю, и даже опубликовать мне пока ничего не удалось.
Как мне много раз говорили мои институтские педагоги, я была способнее и умнее остальных – и вот я чуть ли не единственная осталась ни с чем. Кто-то мне сказал, что у гончаров есть правило: когда лепишь женщину, надо прежде всего свернуть ей шею…