— Что сейчас будет! — Эрнст отставил канистру в сторону и толкнул локтем Блондина: — Давай отсюда, Цыпленок! Отнесешь канистру к машине, а потом мухой обратно!
Уходя, Блондин слышал позади громовые крики. Техник роты попытался унизить Дори до размеров садового гнома. А когда Блондин прибежал назад, то техник уже медленно испускал дух. Хотя Дори стоял «руки по швам», но его поведение, и прежде всего выражение лица, которым он владел мастерски, и его подобострастные «Так точно!», «Слушаюсь!» были карикатурой, пародией на солдата, и после того, как техник в конце своей канонады отчаянно прохрипел:
— И что вам, засранцу, здесь надо? Вам, мешку с дерьмом? — последовал неожиданный ответ:
— Командир роты послал спросить, не в отпуске ли вы, обершарфюрер!
— Что-о-о? Ка-а-ак? Отпуск! Вы… — И тут началось перечисление характеристик личности, на которые была так богата его фантазия.
— Или, — прокартавил Дори, — когда наконец рота получит канистры?
Техник посмотрел на ухмыляющихся разносчиков бензина.
— Вы еще здесь? Вы, сонные мухи!
А когда увидел Блондина, стоящего без канистр, заорал на него:
— А вы, корова неуклюжая, схватили две канистры и бегом отсюда к чертовой матери!
Когда Блондин проходил с двумя канистрами в руках мимо Эрнста, тот, ухмыльнувшись, прошептал:
— Там впереди — связисты. Им нужен бензин. А мы за него получим баночное пиво. У мюнхенца башка варит! А?
Вечером было так же жарко, как и днем. Никакой свежести, ни единого ветерка. Только удушающая жара. Они сидели под тремя деревьями, под которыми устроили пикник, ели тушенку с хлебом и пытались отгонять мух.
После каждого глотка теплого баночного пива пот начинал течь в три ручья. У сигарет после еды был соломенный привкус, и они драли горло.
— Прекрасная ночь.
Камбала кивнул головой в ответ на слова Куно о прекрасном.
— Ничего не имею против.
Вальтер загасил свою сигарету о землю:
— Ты прав, Камбала. Куно под прекрасным понимает лишь тишину.
— А может быть, прекрасную тишину? — усмехнулся Пауль.
— Долго так не будет. — Йонг раздавил ногой пустую банку из-под пива. — Скоро придут любимые огненные червячки, Камбала.
— Не понял?
— Огненные червячки, — повторил Зепп. — Летят один за другим, одинаковые, и летят так красиво!
Когда Вальтер увидел непонимающее лицо берлинца, он рассмеялся:
— Зепп имеет в виду трассирующие пули!
— А когда заварится каша, Ханс?
— По обычаю старого папаши — ночью. Завтра ночью. Мы сейчас где-то южнее Харькова. Фронт проходит севернее Белгорода. И мы где-то между ними. Я думаю, завтра снова поедем, а потом — пешкодралом, как обычно, на исходные позиции. Остается четвертое или, по крайней мере, пятое июля. Вот так, — добавил он задумчиво, — тогда, наверное, и начнется.