— Там студентов будет полно из балетного и театрального. Их на интересные спектакли свои проводят. Они нарядами не заморачиваются, бегут прямо с занятий. Я обычно к ним присоединяюсь и смотрю. Не волнуйся, Виктюк тебя точно не увидит.
Коробочку с кольцом Саша положил в карман рубашки. Под свитером обозначился бугорок. «А если Даша спросит, что это? Как лучше ей сказать? Сейчас? Нет, сейчас еще рано». Даша ничего не заметила, потому что сначала была поглощена мыслью, что все увидят ее старый свитер, а затем — самим спектаклем. Виктюк, конечно, оказался на высоте. Но Саша больше смотрел не на сцену, а на то, как у Даши блестят глаза.
— Понравилось тебе? — спросил он, когда они спустились обратно в помещение охраны.
— Ужасно понравилось. — Даша надевала свою светлую дубленку, в которой казалась Саше очень похожей на сказочную Снегурочку.
Он прижал ее к себе, поцеловал в губы, потом в глаза — правый, левый, правый, левый… Потом опять в губы… Коробочка была между ними, о ее розовый бархат колотилось его сердце. Короткий вздох, и снова Дашины губы, от которых невозможно оторваться… Он подумал, что если сейчас он не отдаст кольцо, а унесет домой, то никогда не решится больше достать его и надеть ей на палец. Дежурка была пустой, охранники работали сейчас в помещении театра, и Саша с Дашей были в ней одни. Три обыкновенных конторских стола, серый облупленный сейф — совсем как у них на работе… На стене — неизбежный в таких местах календарь с полуобнаженной красоткой. Мало подходящее для предложения место. Саша закрыл глаза. Сейчас или никогда. Он оторвался от любимых губ, опустился на одно колено на не слишком чистый пол, достал из кармана коробочку и протянул ее своей избраннице:
— Даш, выходи за меня замуж.
* * *
Катя Скрипковская сидела в уютной, красивой кухне и пила кофе. Эта кухня сегодня была уже четвертой в череде уютных и красивых кухонь, и чашка кофе была четвертой. И хозяйка рассказывала историю, удивительно похожую на три предыдущие. Да, прав был майор Банников — к женщинам лучше всего было посылать Катю. Почему-то именно рыжеволосая лейтенант Скрипковская умела расположить к себе практически любую даму. Ей рассказывали такие секреты, какие можно было доверить не каждой подруге.
— Вы ее видели? — задала Катя очередной вопрос.
Хозяйка дома, Ирина Николаевна Стеценко, угощавшая Катю, щелкнула зажигалкой. Пока она прикуривала, сигарета подрагивала в ее длинных пальцах. Она нравилась Кате — очень коротко стриженные седеющие волосы, интересное лицо с немного неправильными чертами, манера ходить дома в узких, облегающих и, наверное, очень дорогих белых джинсах и грубом, домашней вязки свитере, который так шел этим изысканным джинсам. И в кухне уютно пахло домашней выпечкой. Вот только история, которую она рассказывала, Кате очень не нравилась.